Илья Утехин - Место действия. Публичность и ритуал в пространстве постсоветского города

Чем ближе к центру, тем строже контроль. Владимир Паперный в книге «Культура Два» рассуждает о сакральности медиа в советской культуре и наряду с описанием «режимного» характера редакций, типографий и радиостанций упоминает любопытный малоизвестный факт: законодательное запрещение в 1933 году ношения нагрудных значков неустановленного образца (Паперный 2006: 243). Еще в 70-е годы не то что майка с надписью, но даже самодельный значок сохраняли это подозрительное свойство спонтанной неподконтрольной медийности, а о надписи на стене на видном месте и подумать нельзя было: ведь это было бы расценено не просто как хулиганство, а как сопоставимое с распространением листовок вредительство, нарушение монополии государства на массовую коммуникацию в публичном пространстве. Нынешнее российское государство в целом обращает гораздо меньше внимания на формы самовыражения граждан.

Интереснейшая тема – судьба сакральных советских центров и, шире, советских памятников на постсоветском пространстве. Памятник Ленину либо покидает центр города, либо, даже оставаясь в центре, оказывается в неожиданном контексте. Так, например, в Элисте, столице Калмыкии, Ленин на главной площади города переместился в сторону, уступив место в центре буддийским часовням и фонтану в виде гигантских лотосов. В Астрахани, в центре сада, протянутого вдоль кремлевской стены, Ленин стоит по-прежнему, но выглядит каким-то сутулым и потерянным: по обе стороны от него простирается аллея с фонтанами и скульптурными группами, ограниченная фрагментами колоннад, у которых возлежат женские фигуры – аллегории рек Невы и Волги.

Огромного Ленина в центре столицы Киргизии Бишкека удалили с главной площади, на которой он стоял на фоне монументального здания музея своего же имени (ныне Национальный музей Кыргызстана). Музей Ленина был открыт в 1984 году и выполнял функции храма советской идеологии и центра индоктринации в области новейшей истории в ее советской версии. Не имея ни одного подлинного экспоната, музей на фресках и барельефах изобразил и советскую историю, и основные этапы революционной борьбы рабочего класса и крестьянства в Российской империи. Памятник теперь установлен позади музея, огромная статуя, стоящая на задворках, примечательна еще и тем, что совершенно не пропорциональна своему новому пьедесталу.

Памятник Ленину в Бишкеке. Молитва в праздник Ураза-байрам. Фотография Евгения Зотова, zamkosmopolit.livejournal.com

Те же центральные площади, которые не подверглись постсоветской десакрализации, получили новые символы, отвечающие другой идеологии: свято место пусто не бывает. В Бишкеке, например, это конная статуя Манаса, героя национального эпоса, установленная на бывшем ленинском постаменте, а также государственный флаг, у которого стоит пост почетного караула.

В столичных городах бывшей империи вообще осталось меньше Лениных, чем в провинции. В последние десятилетия в центре столиц и в крытых комплексах, красноречиво именуемых «торгово-развлекательными», стали возникать пространства для времяпрепровождения досужей публики. Публика быстро почувствовала к ним вкус, научилась развлекаться шопингом, питаться в ресторанах и сидеть в кафе. Но и помимо заведений появились довольно многочисленные неспецифические пространства, которые заранее не диктуют прохожему, чем он должен здесь заниматься.

Классическая работа Уильяма Уайта о публичных пространствах (Whyte 1980; см. также его одноименный фильм по материалам этого проекта, вышедший в 1988 году) суммирует наблюдения над свойствами «удачных» публичных мест, создающими условия для их «оживленности». Уайт пытается разобраться, почему одни специально устроенные для времяпрепровождения места пустуют, а другие оказываются привлекательными. Речь идет не о привлекательности заведений, а именно о местах, где можно на досуге посидеть, постоять, пообщаться и заняться своими делами у какого-нибудь фонтана. У мест удачных есть внешние признаки, которые сразу же их отличают: например, здесь много пар и групп; много людей, которые здороваются или прощаются – они заранее договорились здесь встретиться; велика доля женщин – при том что именно женщины тщательнее выбирают, куда пойти и где сесть. Вопрос о том, насколько учтена в дизайне публичного места возможность сесть, и разнообразие таких возможностей, оставляющих пользователю возможность выбора, оказывается одним из ключей к успеху.