Дэвид Тросби - Экономика и культура

Итак, приведенные выше соображения указывают на два сдвига в формировании и осуществлении культурной политики в современной смешанной экономике. Во-первых, получил признание тот факт, что не все устремления тех, кому, как предполагается, эта политика должна служить, могут быть поняты при помощи измерения экономической ценности. Отсюда и потребность в обоснованных альтернативных концепциях ценности, в данном случае объединенных под рубрикой культурной ценности, и необходимость включения культурной ценности в процесс разработки государственной политики. Наиболее очевидный локус включения культурной ценности в этот процесс – разработка самой культурной политики, но эти предложения имеют также и более общие следствия, и, действительно, можно видеть, что культурная ценность включена в политические дебаты также и в других областях, например, в дебаты о занятости и торговой политике. Второй сдвиг, особенно важный на арене культурной политики, – создание в процессе проведения этой политики партнерств: т. е. добровольное и корпоративное сотрудничество будет представлено в культурной политике наряду с государственным сектором при сохранении неотъемлемой ответственности государства в области защиты и поддержки общественного интереса.

В начале этой главы мы указали на то, что в обществах, где политическая программа определяется главным образом экономическими соображениями и где форма экономической организации основывается на рыночной экономике, индивидуалистическим целям экономического благосостояния и прогресса будет отдаваться предпочтение перед коллективными целями, такими как цели сохранения, достижения и роста культуры. Чем большее относительное значение придается экономической программе, тем сложнее становится процесс формирования и осуществления культурной политики. В завершение главы мы снова подчеркнули важность ценности как принципа государственной политики и обрисовали отличающиеся друг от друга концепции экономической и культурной ценности как двойной фокус формирования культурной политики.

Эти соображения предполагают некоторые важные следствия для развития политики во всех специфических областях, которые мы рассматривали (развитие, культурное наследие, торговля и т. д.). В области искусства, в которой экономическая и культурная ценность соперничают друг с другом, возможно, гораздо жестче, чем где-либо еще, необходима консолидация политики вокруг ключевой роли искусства в формировании культурной ценности. Те, кто занимается разработкой политики, должны осознать, что экономические ограничения сдерживают создание культурной ценности, и направить свои усилия на ослабление этих ограничений, по-новому используя имеющиеся в их распоряжении инструменты и находя новые формы сотрудничества с другими бенефициарами. Это, в свою очередь, говорит о необходимости переключить внимание политики с потенциальной доходности искусства как такового на те сферы, в которых творческая культурная деятельность обеспечивает более широкие возможности для создания экономического вознаграждения, т. е. на политику в области занятости, политику регионального и городского развития, промышленную политику, затрагивающую искусство и культурные индустрии, туризм и т. д. Но даже в этом случае легитимность создания культурной ценности в этих областях еще ждет своего признания. Составная объективная функция, основными аспектами которой являются экономическая и культурная ценность, по-прежнему остается адекватным средством выражения целей политики.

Произведения искусства и научные исследования определяются тем историческим моментом, в который они создаются. Например, авторы XIX в., доблестно сражавшиеся с проблемами экономики и культуры, – Карлейль, Кольридж, Дж. С. Милль, Мэтью Арнольд, Рёскин и многие другие, кто занимался материальными обстоятельствами и культурными проявлениями человеческого существования, – неизбежно испытывали влияние современного им общества с его ценностями и проблемами.

Подобное наблюдение сегодня не менее верно, чем 100 или 200 лет назад. Таким образом, приступая к изучению отношений между экономикой и культурой в начале XXI в., исследуя пропасти, разделяющие эти две области, и мосты, которые можно перекинуть между ними, мы не можем выйти за неизбежные рамки исторического контекста, описывающего состояние современного нам мира. А это мир, в котором экономика и культура претерпели глубокие изменения как интеллектуальные дисциплины и как системы организации общества; они выглядят сегодня совершенно по-другому в сравнении с тем, как это было 100 или даже 10 лет назад.