Джон Кеннет Гэлбрейт считал, что триумф человека организации в соединении с кейнсианским управлением спросом порождает «новое индустриальное общество». Сурово критикуя неспособность последнего адекватно удовлетворять определенные социальные нужды, Гэлбрейт, тем не менее, верил, что новое индустриальное общество окончательно покончило с непредсказуемостью, заменив слепые рыночные силы дальновидной «плановой системой» или «техноструктурой». В этом отношении он считал, что в американской экономике большие корпорации играют ту же роль, что и государственное планирование в системе советского типа:
В Советском Союзе и странах с экономикой советского типа цены в значительной мере регулируются государством, а объем продукции определяется не рыночным спросом, а общим планом. В экономике западных стран на рынках господствуют крупные фирмы. Они устанавливают цены и стремятся обеспечить спрос на продукцию, которую они намерены продать. Таким образом, врагов рынка нетрудно увидеть, хотя в социальных вопросах трудно найти другой пример столь же ошибочного представления. Не социалисты враги рынка, а передовая техника, а также диктуемые ею специализация рабочей силы и производственного процесса и, соответственно, продолжительность производственного периода и потребности в капитале. В силу этих обстоятельств рыночный механизм начинает отказывать как раз тогда, когда возникает необходимость исключительно высокой надежности, когда существенно необходимым становится планирование. Современная крупная корпорация и современный аппарат социалистического планирования являются вариантами приспособления к одной и той же необходимости {77}.
Гэлбрейт писал это, когда волк был уже под дверью. Книга «Новое индустриальное общество» вышла в свет в 1967 г., а спустя всего несколько лет якобы непобедимая система планирования начала рушиться под неожиданными ударами стагфляции. Между тем шквал творческого разрушения нанес первые удары по техноструктуре, и вскоре все здание закачалось. Обострение конкуренции на внутренних и внешних рынках требует творчества, а не опеки, так что время человека организации истекло.
Но я забегаю вперед. Здесь достаточно отметить, что сторонники промышленной контрреволюции постоянно попадали впросак именно потому, что не принимали в расчет непредсказуемость будущего. Они явно или неявно предполагали, что будущее – это либо бедная событиями рутина, либо автоматический бюрократический прогресс.
Хайек расправился с подобным мышлением одной фразой: «Ум не способен предвидеть свои достижения» {78}. Будущее непреодолимо и неизбежно непредсказуемо по той простой причине, что нам не дано знать, что еще предстоит узнать.
Затем Хайек проводит связь между фактом неопределенности как настоящего, так и будущего и необходимостью конкуренции в качестве ответа на этот факт:
Всякий раз, когда обращение к конкуренции может быть рационально оправдано, основанием для этого оказывается то, что мы не знаем заранее фактов, определяющих действия конкурентов. В спорте или на экзаменах – как, впрочем, и при распределении государственных подрядов или присуждении поэтических премий – конкуренция, бесспорно, была бы лишена всякого смысла, если бы с самого начала нам наверняка было известно, кто окажется лучшим.
Конкуренция представляет ценность потому и только потому, что ее результаты непредсказуемы и в целом отличны от тех, к которым каждый сознательно стремится или мог бы стремиться {79}.
«Конкуренция, – писал Хайек, – важна как исследовательский процесс, в ходе которого первооткрыватели ведут поиск неиспользованных возможностей, доступных в случае успеха и всем остальным» {80}.
Конкуренция повышает шансы на успех, умножая число проводимых экспериментов. Историки экономики Натан Розенберг и Л.Е. Бирдцелл-младший пришли к выводу, что для продуктивности рыночного порядка критически важное значение имеет его открытость в отношении непредсказуемых новых идей:
Предсказания будущей судьбы инновационных проектов сталкиваются с двоякими трудностями. Пока не начато производство продукта или услуги, сохраняется неопределенность относительно их технологической осуществимости и/или величины издержек. Неизвестна и реакция потребителей. Обе неопределенности взаимосвязаны, поскольку реакция потребителей отчасти определяется ценой. Относительно короткая история компьютерной промышленности служит примером непредсказуемости как величины издержек, так и реакции потребителей.
Читать дальше