Коллектив авторов - Реформы в России в 2000-е годы. От законодательства к практикам

Ostrov G., Satarov G., Hakamada I. The Consolidation of Dictatorship in Russia: An Inside View of the Demise of Democracy. Praeger, 2007.

Peters G. Mixes, Matches and Mistakes. New Public Management in Russia and the Former Soviet Republics. OSI/LGI. Budapest, 2008.

Robert C. Les transformations manageriales des activites politiques // Politix. 2007. No. 3. P. 7–23.

Ryfman Ph. Les ONG. Paris: La Decouverte, 2009.

Salmon C. Storytelling la machine a fabriquer des histoires et a formater les esprits. Paris: La Decouverte, 2007. 240 p.

Schmida S. Emergence of Philanthropy in Russia and the other New Independent States // SEAL: Social Economy and Law Journal. 2002. Autumn.

Sigman C. La nouvelle Agence Federale de l’Education en Russie. Une innovation institutionnelle dans les rapports du financement et de la gestion de l’enseignement superieur // Pouvoirs et financement en education. Qui paye decide? / ed. by А. Vinokur. Paris: L’harmattan, 2007. P. 247–273.

Slocum J.W. Philanthropic Foundations in Russia: Western Projection and Local Legitimacy // Globalization, Philanthropy and Civil Society. Projecting Institutional Logis Abroad / ed. by D.C. Hammack, S. Hey-demann. Bloomington: Indiana University Press, 2009.

Twickel N. von. Kremlin Doles out Funds to NGOs // Moscow Times. 19.03.2009.

В советскую эпоху принцип диктатуры пролетариата отрицал возможность конфликта интересов между рабочими и управленцами. В постсоветской России либерализация и приватизация создали новые рамки отношений между работниками и работодателями, что в корне изменило трудовые отношения. Отвечая на вызовы времени, российское законодательство сформировало новые легальные инструменты для регулирования трудовых отношений. В данной главе речь пойдет о том, как эти нормы воспринимаются и исполняются в современной России.

Целью автора не является оценка эффективности нового Трудового кодекса. Трудовое право рассматривается как окно, через которое можно увидеть эволюцию российской правовой культуры. Мои выводы основаны на интервью с менеджерами, ответственными за регулирование трудовых вопросов, работниками, вовлеченными в трудовые споры, адвокатами, представителями профсоюзов и правоохранительных/правоприменительных организаций (инспекция труда). Эти интервью были проведены в Москве (2012–2013 гг.) и в Екатеринбурге (2014 г.). На основе этих интервью я опишу практики, которые формируются в связи с исполнением трудового законодательства. Поскольку данные качественные, они не могут претендовать на репрезентативность. Тем не менее эти интервью позволяют пунктирно отразить основные моменты и контрасты в представлениях и практиках различных акторов и иллюстрируют то, в какой мере формируется новое отношение к праву в повседневной жизни.

В феврале 2002 г. был принят новый Трудовой кодекс, сменивший КЗоТ, действующий с 1971 г. Обсуждение законодательного проекта в [85]

СМИ не было интенсивным и эта «инновация» довольно поверхностно учитывала общественное мнение. Предложения разных вариантов были обобщены ГД РФ с устремлением на то, чтобы финальный текст просто интегрировал пункты, по которым установилось согласие различных «социальных партнеров», проявлялось желание обеспечить баланс прав работников и работодателей. Однако из этого не следует, что Закон на самом деле снимает остроту трудовых отношений.

Главная проблема Трудового кодекса состоит в том, что он не отражает реалии и содержит множество пробелов. В результате работодатели и работники вынуждены фальсифицировать трудовой контракт: «На бумаге одна ситуация, в реальности другая» – расхожая модель объяснения. Главный вопрос, который решается при подписании трудового контракта, – это «как оформить». Подписание хорошего контракта является творческим процессом придания ситуации подобия соответствия закону. Действует принцип: «Все можно, и если что-то нельзя, то можно оформить так, чтобы все было хорошо». Такой подход встречается даже в тех случаях, когда дело доходит до суда. Один корпоративный юрист, которого я попросила прокомментировать заявление, что работодатели иногда фальсифицируют документы для судов, где рассматривают дело о незаконном увольнении работника, ответил: «…бывает что-то немного подрисовываем. Но это язык бумажек». Для обеих сторон эта игра является частью процесса. Суды не являются местом, где реальность сопоставляется с юридическими нормами, скорее это место, где реальность переформатируется, чтобы соответствовать юридическому языку.

Распространенный пример обхода закона – производство фальсифицированных документов – проявляется при приеме на работу. Многие компании в качестве условия найма выставляют требование написать заявление об уходе, не ставя в нем даты. Это делается для того, чтобы оградить компанию от юридических препятствий для увольнения. Об этой практике работники говорили в интервью неоднократно, причем без злобы и без чувства, что с ними поступали как-то неприемлемо. Все стороны разделяют мнение, что невозможно адекватно отражать ситуацию в терминах норм права. Соответственно, допускают, что нарушение правил является необходимым элементом приспособления к реальной ситуации, а не злым умыслом.