Адам Смит - Исследование о природе и причинах богатства народов

(6) Каковы бы ни были те недостатки, которые лежали в основе такого взгляда на вещи, все же они такие, с какими первые наблюдатели неба легко могли бы и не встретиться. Если нельзя взаимосвязанным образом описать все движения Пяти Планет, то бо́льшая часть из них с легкостью может быть описана с помощью такого подхода. Дело в том, что эти планеты и все их движения наименее заметны на небосклоне; и бо́льшая часть человечества их вовсе не замечает. И система, единственный недостаток которой кроется в области того, что она описывает, не может быть подобным образом дискредитирована. Если некоторые из этих явлений проявлялись также для Солнца или Луны, которые иногда ускоряли и снова замедляли свое движение, и это плохо соотносилось с теорией, то, во-первых, сей факт не мог быть обнаружен никем, кроме как наиболее внимательными наблюдателями. И, во-вторых, факт этот, стало быть, не мог бы не вызвать у нас изумления, что первооткрыватели, если так можно выразиться, умалчивали о своих прозрениях воображения (imaginations) и уделяли им мало внимания.

(7) Однако, именно ради того, чтобы исправить эти изъяны системы, Евдокс, друг и слушатель [лекций] Платона, посчитал необходимым увеличить число Небесных Сфер. Согласно наблюдениям, каждая Планета двигалась иногда вперед по направлению на восток (что само по себе выглядело необычно), иногда возвращалась назад, а иногда оставалась на месте. Предположение о том, [58] что Сфера Планеты будет по своему желанию иногда, если можно так выразиться, катиться вперед, иногда назад, а иногда не делать ни того, ни другого, противоречит всем естественным представлениям воображения. Последнее с легкостью и удовольствием воспринимает регулярное (regular) и упорядоченное движение, но ощущает себя то и дело остановленным и прерывающимся при попытке понять что-либо столь бессвязное и неопределенное. По своему естеству и желанию оно будет рассматривать прямые или поступательные движения Сферы, но каждый раз будет шокировано и, если можно так выразиться, резко вырвано из своего естественного хода ретроградными и стационарными (stationary) появлениями Планеты. Между Планетой и более привычными движениями Сферы наблюдается брешь, или интервал, и фантазирующая мысль (fancy) чувствует потребность в соединении; она не может заполнить брешь ничем, кроме как с помощью предположения о некоторой цепи промежуточных событий, связующих одно с другим. [433]Гипотеза о наличии других сфер, вращающихся на небесах (помимо тех сфер, в которых закреплены сами светящиеся тела), представляет собой цепь, при посредстве которой Евдокс стремился заполнить эту брешь. Он поместил из этих Сфер четыре над каждой из Пяти Планет: одну, в которой вращалось само светящееся тело, и три другие над ним. Каждая из Сфер имела регулярное (regular), постоянное, но, тем не менее, свое особенное движение, которое передавалось истинной Сфере Планеты, и тем самым новая Сфера являлась причиной разнообразия наблюдаемых в этих телах движений. Одна из таких Сфер, к примеру, характеризовалась колебательным движением [434]и напоминала круглый маятник часов. Когда часы переворачиваются, как Сфера вокруг своей оси, то маятник, также перевернутый, будет продолжать качаться и сообщать какому бы то ни было объекту, находящемуся внутри него, и свои собственные колебания, и круговое движение часов. Так эта колеблющаяся Сфера, будучи вращаема движением Сферы, которая над ней, сообщает Сфере, которая под ней, и круговое, и свое собственное колебательное движение. Одной производятся каждодневные обороты; другой производятся прямые, стационарные и ретроградные появления Планеты; с помощью оборотов, порожденных третьей Сферой, совершается годовой цикл обращения Планеты. Движения всех этих Сфер были, по своей сущности, постоянными и равномерными, такими, на которые воображение могло легко обратить внимание и рассмотреть. Они были связаны друг с другом, в противном случае в Сфере Планеты наблюдалось бы несвязное многообразие движений. Поскольку движения Солнца и Луны были более регулярными (regular), чем движения Пяти Планет, Евдокс поставил в соответствие каждой из них три Сферы [59] и придумал способ (imagined), каким он мог бы связать воедино все многообразие движений, которые можно было бы обнаружить в каждом из светил. Так как движение Неподвижных Звезд является абсолютно регулярным (regular), он посчитал, что для всех них одной Сферы будет достаточно. Поэтому, согласно этому счету, полное число Небесных Сфер доходит до 27. Современник Евдокса Каллипп, будучи немного моложе, обнаружил, что даже этого числа недостаточно для того, чтобы объединить то широкое разнообразие движений, которые он обнаружил в этих телах, и потому увеличил число Сфер до 34. [435]Аристотель, проведя еще более тщательное исследование, выяснил, что даже всех этих Сфер будет недостаточно; поэтому он добавил еще двадцать две, что увеличило общее число Сфер до 56. [436]Позднее наблюдатели все еще открывали новые движения и новые несходства на небесах. Поэтому необходимо было добавлять в систему новые Сферы, и некоторые из них помещать даже над Сферой Неподвижных Звезд. Так, уже в XVI в. Фракасторо [437]посчитал необходимым увеличить число Небесных Сфер до 72. Он был поражен красноречием Платона и Аристотеля, а также правильностью (regularity) и гармонией их системы, прекрасной и совершенной по своей сущности, несмотря на неточное согласование с рядом явлений. Тем самым он стремился возродить и вернуть к жизни античную Астрономию (долгое время уступавшую место Птолемею и Гиппарху. [438]Однако никто в то время уже не расценивал получающееся число чем-то окончательным и достаточным.