Адам Смит - Исследование о природе и причинах богатства народов

(3) При более внимательном изучении звезд некоторые из них оказывались менее постоянными и единообразными в своем движении, нежели остальные; они меняли свое местоположение относительно других небесных тел; иногда они двигались преимущественно на восток, иногда оставались в состоянии неподвижности, а иногда даже двигались на запад. Эти звезды, числом пять, были отделены от остальных и названы Планетами, или блуждающими Звездами, и получили свои имена: Сатурн, Юпитер, Марс, Венера и Меркурий. Как и Солнце с Луной, они, казалось, по большей части повторяли движение Неподвижных Звезд с востока на запад, однако в то же время двигались самостоятельно, в основном с запада на восток. Относительно каждой из них, равно как и для двух больших небесных светил стали считать (по данным восприятия), что они прикреплены с внутренней стороны твердой вогнутой и прозрачной сферы, которая тоже самостоятельно вращается; причем вращается в почти прямо противоположном направлении к вращению внешнего неба, однако же все равно подвергается воздействию этого последнего вращения и ускоряется, ибо оно превосходит вращение этой сферы по своей силе и скорости.

(4) Здесь мы имеем дело с системой концентрических Сфер, первой нормальной (regular) системой в Астрономии, которую увидел мир; ей обучали в итальянской школе еще до того, как Аристотель и два его современника, Евдокс [Книдский] и Каллипп [Кизикский], усовершенствовали ее настолько, что она стала пригодна для восприятия. Несмотря на свою простоту (rude) и незатейливость, [430]система была способна [56] объединить вместе – в структуре воображения – самые крупные и казавшиеся наиболее разъединенными небесные явления. Движения самых видимых объектов на небе, т. е. Солнца, Луны и Неподвижных Звезд благодаря этой гипотезе оказались в достаточной степени связанными друг с другом. Затмения двух великих светил рассчитывались, правда, не так легко, но объяснялись этой античной системой по существу так же несложно, как и современной. Когда эти ранние античные философы давали своим ученикам очень простые объяснения причин столь грозных явлений, это действо покрывалось печатью священнейшей тайны. Дело в том, что таким образом они могли бы избежать ярости людей и не навлекать на себя обвинения в нечестии, считая, что объяснение причин подобных явлений было отобрано ими у богов, а это воспринималось как самое ужасное знамение грядущей мести. Наклон эклиптики [к плоскости небесного экватора], следующая за ним смена сезонов, чередование дня и ночи, а также различная продолжительность дней и ночей в разные сезоны, – все это также довольно четко согласовывалось с античным учением. И если бы на небе не было других видимых (и подлежащих открытию) тел, кроме Солнца, Луны и Неподвижных Звезд, эта старая гипотеза с успехом могла бы выдержать испытание веками и триумфально дожить до самых отдаленных потомков.

(5) Раз эта гипотеза заслужила доверие человечества благодаря своему правдоподобию, она притягивала изумление и восхищение людей; т. е. чувства, которые еще больше укрепляют доверие, потому что воображению были представлены здесь новизна и красота такого взгляда на природу. До того, как эту систему стали изучать в мире, земля трактовалась (как это являлось глазу) в качестве бескрайней, необитаемой и неровной горизонтальной поверхности, в качестве основы и фундамента вселенной, которая окружена со всех сторон океаном, чьи корни, распространяясь повсюду, тянутся через всю бесконечную глубину под ней. Небо рассматривалось как твердая полусфера, которая покрывала землю и сливалась с океаном на краю горизонта. Солнце, Луна и все другие небесные тела вставали на востоке, взбирались вверх по выпуклой части небосвода, и снова опускались в западную часть океана, а оттуда, по неким подземным путям, возвращались на свои первоначальные места на востоке. Нет, это понимание не ограничивалось людьми или, по-другому, поэтами, изображавшими мнения людей: оно разделялось Ксенофаном, основателем философии элеатов, возникшей после ионийских и итальянских школ, и оно было самым ранним из всего, что появилось в Греции. Фалес из Милета также, согласно Аристотелю, [431]был одним из тех, кто, в общем, представлял Землю плавающей по огромному океану воды, и был близок к такому видению мира. Несмотря на то [57] что нам говорили Плутарх и Апулей относительно его астрономических открытий, все они, очевидно, должны были быть сделаны намного позже. Для тех же, кто не имел других идей о природе, кроме как разделять такой сбивчивый взгляд на вещи, появившаяся система должна была выглядеть очень приемлемой. Эта система представляла Землю разделенной на сушу и воду, подвешенной в центре вселенной и автоматически балансирующей саму себя; Земля представлялась окруженной элементами Воздуха и Эфира, и покрытой восьмью блестящими и кристаллическими Сферами, каждая из которых отличалась от других одним или несколькими прекрасными и светящимися небесными телами. Все эти сферы вращались вокруг общего центра, движения сфер разнились, но все были равномерные (equable) и пропорциональные. По-видимому, красота этой системы подсказала Платону [432]некую идею вроде гармонической пропорции, которая должна быть обнаружена в движениях небесных тел и расстояниях между ними. Похоже, она же навеяла ранним пифагорейцам знаменитое изобретение (fancy) Музыки Сфер: необычной и романтической идеи, неплохо соотносящейся с тем восхищением, которое способна вызвать такая блестящая система, запоминающаяся также изяществом новизны.