Дмитрий Давыдов - Посткапитализм и рождение персоналиата

Несомненно, рабы не стремились к свержению рабовладельцев с целью установления феодального общества, а феодальные крестьяне и предположить не могли, что будущее за чем-то вроде капитализма. Однако тезис о революционной борьбе рабочего класса (по крайней мере, изначально) вытекал из предположения о том, что рабочий класс, в отличие от классов рабов и крестьян, уж точно в состоянии осознать себя как «класс для себя» и бороться за коммунистическое общество. Во всяком случае, даже если он себя таковым и не осознает, то на помощь всегда могут прийти интеллектуалы, авангардная партия и т. д. Я хочу подчеркнуть: тезис о революционной роли рабочего класса не вытекал из строгого научного исторического анализа, выявляющего закономерности протекания социальных революций, но во всем был скорее ориентацией на «исключение из правил» . Он основывался на гипотезе о капитализме как последнем способе производства в рамках большой « экономической общественной формации » 100 100 См.: Маркс К. К критике политической экономии / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 13. М.: Государственное издательство политической литературы, 1959. С. 1–167. . Классики марксизма не предполагали, что на смену капитализму может прийти новая антагонистическая общественная формация 101 101 Давыдов Д. А. Личность и государство в терниях посткапитализма: На пути к новой антагонистической общественной формации. М.: URSS, 2019. , а потому в качестве тотального отрицания вещной зависимости мыслилась только свободная индивидуальность, которую в конце концов обретают те, кому «нечего терять, кроме своих цепей». Находились лишь не самые убедительные апелляции к «мировому единству» пролетариата, который вместе с глобализацией капитализма также обретет глобальную субъектность. Это якобы выгодно отличает рабочий класс от крестьянства. Как писалось в одном из ранних учебников по истмату, «крестьянство, доведенное до отчаяния, нередко восстает против помещиков. Но в силу того, что основная масса крепостного крестьянства самим способом производства распылена и разрознена, крестьянские восстания в большинстве своем носят локальный (местный) характер» 102 102 Исторический материализм. Часть 2. Учебник для комвузов и вузов. М.: Партийное издательство, 1932. С. 212. . Историческая несостоятельность предсказаний мировой революции не нуждается в отдельном обосновании.

Тем не менее «фундаментальное подсознательное» было таким образом заложено, и впоследствии левые теоретики ориентировались именно на концепцию революции, инициируемой «снизу». В конце концов, дело часто доходило до того, что «исключение» становилось «правилом», а интеллектуальный дискурс при этом фокусировался именно на «низовой» инициативе, о каких бы революционных действиях речь ни шла: когда говорили о так называемых «буржуазных» революциях, то неизменно подчеркивали решающую роль крестьян и городских «низов», без активных действий которых не свершилась бы ни Английская, ни Французская буржуазные революции. Находились и оправдания такому «исключению». В конце концов, всю историю можно было представить как борьбу угнетенных против эксплуататоров, но раньше настоящее всемирное восстание «низов» было попросту немыслимо, а потому инициативу неизбывно перехватывали «верхи». В одно время дело доходило до абсурда, когда И. В. Сталин на одном из выступлений на съезде колхозников-ударников в 1933 году обронил фразу, которая стала одной из самых популярных в трудах советских историков Античности в 1930-е годы 103 103 Крих С. Б. «Революция рабов» в советской историографии 30-х годов XX века // Диалог со временем. 2006. № 17. С. 224–236. : «Революция рабов ликвидировала рабовладельцев и отменила рабовладельческую форму эксплуатации трудящихся» 104 104 Сталин И. Речь на первом всесоюзном съезде колхозников-ударников 19 февраля 1933 г. / Сталин И. Вопросы ленинизма. М.: Госполитиздат, 1953. С. 447. .

Как уже было отмечено, история левой политической мысли – это своеобразное «кладбище» коллективных субъектов: от крестьян и промышленных рабочих до молодежи эпохи сексуальных революций, современных «сетевых граждан мира», представителей различных «культурно притесняемых» социальных групп или меньшинств, постмодернистских «сборок» или «множеств», прекариата и многих других (а сегодня ко всему этому могут добавиться чернокожие и не только представители общественных движений вроде Black Lives Matter или американских антифа); это, иными словами, история разочарований в субъектах «низового» политического протеста, на которых в определенные времена возлагались революционные надежды. Именно поэтому сегодня часто осознается, что никакого революционного класса «для себя» выделить уже невозможно, так как фактически рабочий класс распался на большое множество притесняемых подгрупп с крайне различными мировоззрениями. Коммунизм представляется уже не как «объективно предсказанная» наступающая реальность, а как вдохновляющая мечта, утопия 105 105 См.: Павлов А. В. Мечтают ли западные марксисты о революции сегодня? // Вестник РУДН. Серия: философия. 2017. № 4. С. 466–478; Сайерс Ш. Идея коммунизма // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2017. № 1. С. 7–20. . Капиталистическая система при этом лишь перестраивалась и обновлялась (и далеко не всегда в «эгалитарном» направлении).