Дмитрий Давыдов - Посткапитализм и рождение персоналиата

Данная глава посвящена переосмыслению концепта социальной революции как перехода от одной общественной формации к другой. Согласно одному из посылов данного текста, тезис о революции рабочего класса как способа перехода к посткапиталистическому обществу был и остается утопичным . Напротив, если допустить, что переходы от одной стадии общественного развития к другой имеют универсальные закономерности протекания, то мы бы узнали куда больше о перспективах посткапитализма, изучая переход от докапиталистической к капиталистической стадии развития. Признавая нерелевантность аргументации, основывающейся на аналогиях, я попытаюсь апеллировать к закономерностям, отвечающим самой «логике» исторического процесса. Речь будет идти не о «тотальном» универсализме, предсказывающем с неизменной точностью наступление той или иной эпохи, но о ряде факторов, которые влияют на трансформации способов производства. Эти факторы и закономерности можно выразить емко следующим образом: а) при отсутствии всеобщего изобилия материальных и нематериальных благ новые способы производства неизбежно порождают новые формы господства и престижа ; б) новые господствующие социальные слои не возникают «снизу»; наиболее вероятно их появление из старых господствующих и примыкающих к ним слоев или классов, так как экономические элиты располагают несоразмерно большими ресурсами для прогрессивного изменения самого способа производства; в) процесс смены способа производства, а стало быть, и общественной формации только в малой степени зависит от классовой борьбы; точнее сказать, это очень долгая трансформация, которая больше напоминает «синтез элит», постепенно меняющий сущность общественных отношений.

«История всех до сих пор существовавших обществ, – пишут Маркс и Энгельс в “Манифесте коммунистической партии”, – была историей борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье – короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов. В предшествующие исторические эпохи мы находим почти повсюду полное расчленение общества на различные сословия – целую лестницу различных общественных положений. В Древнем Риме мы встречаем патрициев, всадников, плебеев, рабов; в Средние века – феодальных господ, вассалов, цеховых мастеров, подмастерьев, крепостных, и к тому же почти в каждом из этих классов – еще особые градации. Вышедшее из недр погибшего феодального общества современное буржуазное общество не уничтожило классовых противоречий. Оно только поставило новые классы, новые условия угнетения и новые формы борьбы на место старых» 98 98 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 4. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. С. 424–425. . Этот известный абзац в целом выражает способ осмысления социальной революции именно как результата классовой борьбы . Но в этих, если можно так выразиться, зачинающих марксизм строках, уже содержится некоторая недосказанность, которая и служит чертой, разделяющей марксизм как научную методологию и марксизм как классовую идеологию , утопию 99 99 См.: Ойзерман Т. И. Марксизм и утопизм. М.: Прогресс-Традиция, 2003. . Классики марксизма как ученые подчеркивают неоспоримый факт существования классовых антагонизмов на протяжении истории, но как идеологи они выдают желаемое за действительное, утверждая, что борьба антагонистических классов «всегда кончается революционным переустройством всего общественного здания». Причем из данного утверждения выводимы два умозаключения: а) в рамках данной конкретной общественной формации борьба антагонистических классов приводит к революционному переустройству всего общественного здания; б) революционное переустройство всего общественного здания заключается в консолидации некоего третьего («стороннего», «нового», «передового») класса, который постепенно формируется внутри старой системы, крепнет и в итоге направляет классовую борьбу себе на пользу. Я полагаю, что следствие «б» ближе к действительности, хотя, как будет показано ниже, и с ним не все гладко. Что касается следствия «а», то именно оно, несмотря на прямое столкновение с историческими фактами, стало фундаментальным «подсознательным» многих левых теоретиков и идеологов.