Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть

Путина не могла не беспокоить начавшаяся осенью 2007 года открытая борьба за власть внутри правящей элиты. Ему нужно было решить традиционную в России проблему наследника, и похоже, что, чрезмерно сосредоточив президентскую и силовую власть, он сам себе усложнил задачу. В результате бесконечных интриг своего окружения Путин словно бы попал в ловушку. Именно этим, по-видимому, и объясняются предпринятые им осенью шаги. Ему необходимо было навести хоть какой-то порядок и подать сигнал, что и он сам, и его соратники в обозримом будущем так или иначе останутся у власти.

Стороннему наблюдателю такое объяснение происходившего может показаться сильным преувеличением, но оно, тем не менее, вполне правдоподобно. Подтверждением тому служат неожиданно преданные осенью 2007 года огласке раздоры между ФСБ, Генпрокуратурой и Федеральной службой по контролю за оборотом наркотиков. Руководитель ФСКН Виктор Черкесов опубликовал 9 октября в газете «Коммерсант» открытое письмо и обвинил ФСБ и ГП в провокации, якобы могущей поставить под угрозу национальную безопасность. Причиной послужил арест офицеров ФСКН сотрудниками ФСБ. Известный как давний соратник Путина, Черкесов заявил, что внутри «чекистов» начинается «война всех против всех».

Путин осудил Черкесова за то, что тот якобы вынес сор из избы, заявил, что само его письмо не читал, и отрицал, что между спецслужбами имеют место какие-то междоусобицы. Я, однако, думаю, что он о них был прекрасно осведомлен. В конце концов, даже до распада старого советского КГБ в нем были две основные соперничающие группировки – ПГУ (Первое главное управление), занимавшееся внешней разведкой, и те, кто был «внутренней полицией». Практически в той же степени враждующие, что и их коллеги в вашингтонском разведывательном сообществе, они не доверяли друг другу, по доброй воле не сотрудничали, и служившие в противоборствующих группировках офицеры даже на человеческом уровне редко имели дружеские отношения.

Растущая вражда и соперничество между различными властными группировками могут дестабилизировать политическую обстановку при новом президенте, хотя, надо полагать, Медведев и Путин примут меры к сдерживанию этих процессов.

И Путин, и Медведев, и все остальное руководство страны должны прекрасно понимать, что такие вещи, как политическое убийство Анны Политковской или мутная история с отравлением в Лондоне бывшего агента ФСБ Александра Литвиненко, а более всего, возможно, расстрел первого зампреда ЦБ Андрея Козлова наносят серьезный ущерб не только их репутации, но и самой государственной власти в России. Мы, возможно, никогда не узнаем, кто действительно виновен в большинстве этих преступлений. Однако даже подозрение в том, что к ним причастны структуры, связанные с государственными органами, может поставить вопрос о том, насколько верховная власть контролирует ситуацию в стране.

Решительность Путина во внешней политике была по достоинству оценена внутри России, в особенности после операции в Южной Осетии и Абхазии. Но на Западе у России друзей сегодня, похоже, куда меньше, чем было при Ельцине. При этом, правда, Россия постепенно восстанавливает свое влияние в других частях мира.

Если верить СМИ, которые все на свете стремятся изобразить в упрощенном черно-белом варианте, то Россия выглядит в лучшем случае как страна проблемная. Даже серьезный и уважаемый журнал The Economist в октябре 2006 года глубокомысленно замечал: «Фашизма в России пока нет, но иногда кажется, что она в него скатывается».

Полярные суждения будут звучать всегда, потому что Россия большая и богатая ресурсами страна, потому что она обладает большим ядерным потенциалом и стремится взять на себя некую новую роль в мире. При этом угрозы какой-то новой «холодной войны» нет: идеологическая база у Россия та же, что и у остального мира, хотя она и будет продолжать бороться с гегемонией США. На своей ежегодной пресс-конференции 14 февраля 2008 года Путин сказал, что в отношениях с другими странами он занимал в первую очередь прагматичную позицию, и отметил, что за любой попыткой защитить национальные интересы часто следует критика из-за рубежа.

Одной из своих главных задач Ельцин считал вступление России в «Большую восьмерку» и другие международные организации (чего он и добился, за исключением ВТО). К концу его пребывания на посту президента на него смотрели, конечно, как на несколько экзотичного и экстравагантного лидера, но в то же время признавали, что в целом он придерживался прозападных взглядов. В первую очередь Ельцин стремился убедить международное сообщество, что ядерная угроза из России больше не исходит и что период «холодной войны» окончательно ушел в прошлое. Его политика в отношении бывших советских республик основывалась на желании свести к минимуму ответственность России в экономических и военных вопросах и потому неизбежно предполагала обретение бывшими партнерами по СССР весьма существенной доли суверенитета.