Джон Арден - Тихая пристань

(Сбивается.)

Неправда это! Не верю я. Я всегда говорил, миссис Гнилль, что любовь… я всегда верил, я и сейчас не могу не верить, вы должны признать, что я неизменно придерживался такого взгляда, пусть даже не зная настоящего опыта, ведь у меня – понимаете? – не было случая проверить… О, дорогая, дорогая миссис Гнилль, я никогда не убивал китов, я даже никогда не видел кита и не плавал на корабле, разве только на остров Уайт, к сестре… Но любовь… ведь, конечно же, любовь и есть та звезда, которая никогда не закатится, я твердо верю в это уже давно-давно… о, согласитесь, ведь это правда, ведь любовь и есть смысл и значение… о, скажите же, что она и есть цель и смысл… скажите это, скажите, молю вас!.. Что это? Миссис Гнилль, вы выпили весь чай?

Гнилль.Нет, нет. Разумеется, не весь. Еще осталось.

Эльфик.А почему бы, впрочем, и не весь? Разве это – не ваше право? Дорогая леди, разве вы не вправе… Может, в чайнике еще немного осталось? Ах, боже мой. Ну, ладно… Что-то и сандвичей она принесла мало и те были какие-то маленькие… Я, может, не заметив даже, съел один. Правда, я чувствую, что вполне сыт, словно напился чаю. Я же очень рассеянный.

Гнилль.Да, да.

Эльфик.Да?

Гнилль.Я обожаю томатные сандвичи. Рада, что и вы тоже.

Входят медсестрыи миссис Летузель.

Летузель.Пора принимать ванну, дорогая. Верно, сестра? Половина шестого.

Гнилль.Нет, нет. Только двадцать пять минут шестого. Я всегда точно знаю время. Сегодня я что-то не хочу принимать ванну. Сегодня не хочу, не буду сегодня принимать ванну, не буду…

Летузель.Но, дорогая, это нужно, вы должны…

Гнилль.Нет, не нужно, нет, нет, я не буду принимать ванну…

Ее увозят, охваченную волнением.

Эльфик.Да, в ванну ее, в ванну! В кипящую серу и смолу. Воздать по заслугам. Жестокая! О, больно, здесь (ощупывает горло) засел крючок. Она дергает, подсекает! О, о! Жестокая!

Летузель.Ну, так что, я была права?

Эльфик.Я попросил бы вас, мадам, не обременять себя заботами о том, что не является… э-э-э… вашей заботой. Пожалуйста, предоставьте мне носить мое сугубо личное горе в своей собственной груди. (Выходит.)

Летузель (после ухода Эльфика садится, вынимает коробочку для сбора пожертвований и документы. Перебирает их, просматривает, ставит галочки карандашом). Прекрасно. На ближайший срок помехи устранены и можно заняться подведением текущего баланса. А?..

Она за век тысчонку накопила…

Появляется Киснет, на цыпочках заходит ей за спину и начинает петь. Она вскакивает и торопливо прячет бумаги и прочее.

Киснет (поет).

Летузель.Превосходно, мистер Киснет, но было бы куда лучше с вашей стороны, если бы…

Киснет (хохочет, держась за бока).

Летузель.Я ведь сказала: «браво, мистер Киснет». Вы меня уже ничем не удивите. Особенно умением подкрадываться в мягких туфлях к даме. Это в вашем стиле. Убирайтесь вон.

Киснет.Зачем так резко, миссис Летузель! Я ничего не слышал… Хе-хе-хе! Я видел, как вы спровадили милягу Эльфика изящным пинком в зад. Загребущие руки-то, а? (Берет ее руку и разглядывает.) Вон и пальцы какие крючковатые, прямо клешни… Давайте сыграем? Заключим уговор – говорить правду? Значит, прибрать к рукам тысчонку старой Гнилль оказалось не так просто? Здесь урвать, там цапнуть – это все проходит, а главный успех не дается?

Так как же, прав я? Ну, ладно. Теперь твоя очередь. Спрашивай ты.

Летузель.Не собираюсь. Детские глупости.

Киснет.Как угодно. Я только хотел по-честному.

Летузель.Постойте. Тогда я, пожалуй, тоже спрошу.

Киснет.Уговор дороже денег.

Летузель.У вас с доктором бывают небольшие беседы раза два-три на неделе, верно?

Киснет.Что? Послушайте, мамаша…

Летузель.