Уильям Шекспир - Король Ричард III. Антоний и Клеопатра

ГЛОСТЕР

О том язык поведал.

ЛЕДИ АННА

Боюсь, что оба лживы.

ГЛОСТЕР

Тогда нет правды в людях.

ЛЕДИ АННА

Вложи свой меч в ножны.

ГЛОСТЕР

Скажи, что ты прощаешь.

ЛЕДИ АННА

О том узнаешь после.

ГЛОСТЕР

Могу ли жить надеждой?

ЛЕДИ АННА

Живут все люди ею.

ГЛОСТЕР

Прошу, прими мой перстень.

ЛЕДИ АННА

Принять – не обменяться.

(Надевает перстень на палец.)

ГЛОСТЕР

Как взят твой палец в плен моим кольцом,

Так мое сердце у тебя в плену;

Владей же и кольцом моим, и сердцем.

Но если бы твой раб смиренный, верный

Мог испросить у щедрости твоей

Еще один знак милости, он был бы

Навеки осчастливлен.

ЛЕДИ АННА

Что еще?

ГЛОСТЕР

Позвольте мне отдать печальный долг

Тому, по ком скорбеть я должен первый.

Проследуйте, прошу вас, в Кросби-Хаус,

А я, предав торжественно земле

Останки благородного монарха

В монастыре Чертсийском и могилу

Слезами покаянья оросив,

Немедленно явлюсь пред ваши очи.

По множеству причин, – об этом после, —

Молю согласье дать.

ЛЕДИ АННА

Даю от всей души. Я рада видеть

Раскаяние ваше. – Трессел, Беркли,

Вы будете меня сопровождать.

ГЛОСТЕР

Со мной вы не проститесь?

ЛЕДИ АННА

Вам все мало?

Учась у вас уменью льстить, скажу:

Вообразите, что уже простилась.

Леди Анна, Трессел, Беркли уходят.

ГЛОСТЕР

Несите гроб.

ДВОРЯНЕ

В Чертсийский монастырь?

ГЛОСТЕР

Нет, к Белым Братьям. Ждите там меня.

Уходят все, кроме Глостера.

Кто женщину вот этак обольщал?

Кто женщиной овладевал вот этак?

Она моя, – хоть скоро мне наскучит.

Ха!

Нет, каково! Пред ней явился я,

Убийца мужа и убийца свекра;

Текли потоком ненависть из сердца,

Из уст проклятья, слезы из очей, —

И тут, в гробу, кровавая улика;

Против меня – Бог, совесть, этот труп,

Со мною – ни ходатая, ни друга,

Один лишь дьявол разве да притворство;

И вопреки всему – она моя!

Как! Неужели ею позабыт

Ее супруг, славнейший принц Эдуард,

Кого, – тому три месяца всего лишь, —

При Тьюксбери в сердцах я заколол?

Природа на него не поскупилась:

Второго рыцаря, чтоб был, как он, —

Юн, мудр, отважен, и хорош собой,

И царственен – не сыщешь в целом свете.

И вдруг теперь она склоняет взор

Ко мне, к тому, кто сладостного принца

Скосил в цвету и дал ей вдовью долю?

Ко мне, кто весь не стоит пол-Эдуарда?

Ко мне, кто так уродлив, так убог?

Нет, герцогство поставлю против пенса,

Что я досель не знал себе цены!

Черт побери! Как это мне ни странно,

Я для нее – мужчина хоть куда!

Придется, видно, зеркало купить,

Нанять портняжек дюжину-другую:

Пусть приоденут этот стройный стан.

Уж раз теперь к себе мы втерлись в милость —

Расщедримся на нашу красоту.

Сейчас спихну вот этого в могилу

И возвращусь к любимой – повздыхать.

Пока ж я зеркалом не обзавелся,

Свети мне, солнце, чтобы целый день

Мог лицезреть я собственную тень.

(Уходит.)

Лондон. Комната во дворце.

Входят королева Елизавета, Риверс и Грей.

РИВЕРС

Утешьтесь, государыня, я верю,

Что вновь король здоровье обретет.

ГРЕЙ

От ваших мук он мучится сильнее.

Вас богом заклинаю – успокойтесь,

Веселостью больного подбодрите.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Вдруг он умрет, – что ждет меня тогда?

РИВЕРС

Утрата мужа, больше ничего.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

В такой утрате слиты все утраты.

ГРЕЙ

В потере горькой, – слава небесам, —

Наследный принц утехой будет вам.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Ах, он так юн! До совершеннолетья

Опекой будет ведать Ричард Глостер,

А он не любит ни меня, ни вас.

РИВЕРС

Уже объявлено, что он протектор?

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Нет, не объявлено, но решено.

Случись что с королем, все так и будет.

Входят Бекингем и Стенли.

ГРЕЙ

Явились лорды Бекингем и Стенли.

БЕКИНГЕМ

Приветствуем мы нашу королеву.

СТЕНЛИ

Да возвратит вам Бог былую радость.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Милорд, едва ли бы графиня Ричмонд

Сказала после ваших слов «Аминь».

И все ж, хотя супруга ваша, Стенли,

Меня не жалует, я не плачу

Вам злобой за ее высокомерье.

СТЕНЛИ

Я вас молю не верить злостным сплетням,

Распущенным о ней клеветниками.

А если б и была тут доля правды,

Почтите это слабостью, причудой

Больной души, где места нет вражде.