Кейси Доуз - Замочная скважина

– Джек! – цедит мама так тихо, что мы сами едва ее слышим, но настолько внушительно, что замолкают сразу оба – господи, вы можете хотя бы ради детей посидеть спокойно это время!

– Ради детей? – хмыкает папа, заметно воодушевившись, едва заметив, что официант, наконец, нас заметил и направляется к столику – Гвен, Джейзи и Нейту совершенно насрать, что подумают о них твои престарелые подружки в литературном кружке за чашкой чая с мятой.

Теперь уже вспыхивает мама, все еще стараясь не терять самообладания:

– Знаешь что, Джек..

Мы с Нейтом бегло переглядываемся.

Да уж, зря он задел мамин возраст. Это очень больная тема и кому, как не отцу, это известно. Несмотря на то, что они ровесники и родили нас очень рано – им обоим едва стукнуло 18, когда я появилась на свет – мама уже как года три стала одержима собственным старением. Возможно, это было связано как-то с уходом отца, может, она видела, что он становится в ней все менее заинтересован..

Так или иначе, он, кстати, и ушел примерно через полгода после начала ее множественных процедур, но тут сложно сказать, из-за чего именно: то ли из-за того, что он реально искал молодую (а не омолодившуюся), то ли из-за того, что мама в принципе начала всем этим заниматься и окончательно затрахала ему мозги.

Так или иначе, когда эта эстафета перешла Питеру – он знатно охренел.

Но едва мама открывает рот, чтобы объяснить, что знает или не знает папа, как прямо у меня над ухом раздается:

– Добрый день! Уже выбрали, что будете заказывать?

От неожиданности я даже вздрагиваю, зато папа уже озвучивает свой заказ, потеряв интерес к назревавшей склоке. Три алкогольных напитка и стейк. Недолго думая, я заказываю салат, а Нейт тоже стейк. Какое-то время он поочередно косится на отца и маму, очевидно, размышляя на тем, стоит ли сейчас попытаться заказать бокал того же виски, ссылаясь на то, что отец это разрешает.. но, очевидно, делает вывод (исходя из маминого раскрасневшегося лица), что сейчас совсем не подходящее время вновь разжигать между предками едва потухшее пламя раздора.

Когда очередь доходит до Питера, тот отмахивается:

– Стакан воды.

– Да ладно тебе, я плачу – циничная насмешка отца– хоть раз наешься до отвала.

Но Питер не ведется на эту откровенную провокацию (за два года – а именно столько они с мамой вместе – успел наработать себе иммунитет хоть на какие-то выходки отца) и сдержанно повторяет официанту:

– Стакан воды – поворачивается к маме – ты что будешь, дорогая?

– Мне греческий салат.

– Хорошо – после чего официант проговаривает заказ каждого из нас и, получив одобрение, уходит, огласив приблизительное время готовки.

– Везунчик – вновь цепляется к отчиму папа – тебе принесут быстрее остальных. Наешься раньше всех.

Нейт опять давится от смеха, а я сотрясаюсь в безуспешной попытке подавить хохот. Выгляжу наверное, как умирающий дельфин на берегу моря.

– Когда-нибудь ты договоришься, Джек – все с тем же пограничным спокойствием замечает Питер – и, вопреки всем моим принципам, я научу тебя отвечать за слова прямо на глазах у твоих детей.

– У-у, как страшно! – в глазах папы появляется какой-то странный огонек – а зачем ждать? Или тебе нужно время, чтобы собрать в кучу омлет в штанах?

– Джек – мама вновь разнимает, только теперь уже не руки, а их взгляды, схлестнувшиеся, только стальные клинки – ты вроде хотел пообщаться с детьми?

– А, да – бесстрастно кивает тот, откинувшись на спинку стула, словно только сейчас вспомнил, зачем мы вообще здесь собрались.

Обводит взглядом сначала Нейта, потом меня, словно предоставляя нам возможность начать первыми, после чего останавливает вновь возвращается взглядом к моему брату. Вскидывает бровь:

– Ну давай, хвастайся.

– Чем? – изумляется.

– Да хорош – он с усмешкой бьет его кулаком в плечо в той мужской манере, когда этот жест демонстрирует высшую степень задиристого дружелюбия – капитану школьной баскетбольной команды нечем похвастаться?

Нейт краснеет, но теперь уже скорее от смущения.

Чуть дернув плечами, отвечает:

– Вот именно, что школьной . Какие там могут быть достижения?

– Такие же, что и в обычной – сухо замечает Питер, уже сделав глоток из того стакана воды, что ему принесли – никаких перспектив. Бегаешь, гоняешь мяч, как полудурок, а к 30 понимаешь, что твоя спина не разгибается. Арифметика – вот то, что тебе пригодится в жизни. Или любой другой предмет, который шевелит мозги, а не бицепсы.