Питер Акройд - Альфред Хичкок

До начала съемок, как всегда, была проведена тщательная подготовка. Хичкок неизменно интересовался затратами и в искусстве был таким же экономным, как в жизни. Джеймс Хьюберт Браун, помощник режиссера, говорил, что Хичкок «считал своим долгом перед Universal и перед самим собой снимать успешные фильмы». Для большинства эпизодов вне помещений предполагалась «проекция заднего фона». Это придавало фильму странноватый, старомодный стиль, но Хичкока это нисколько не беспокоило. Художник по костюмам Рита Риггс говорила: «Даже во время съемок «Марни» я чувствовала некоторое уныние. Все было каким-то прилизанным». Иногда у нее возникало ощущение, что «время остановилось».

Хичкок не сомневался в профессионализме и возможностях Шона Коннери, а вот Типпи Хедрен уделял повышенное внимание. Все должно было быть идеальным – прическа, грим, костюм. Сама Хедрен вспоминала, как «много раз перед включением камеры мы разбирали персонажи, чувство за чувством, реакцию за реакцией… особенно со мной, потому что Хич был не только режиссером, но и преподавателем актерского мастерства, и я не смогла бы найти никого лучше, чем Альфред Хичкок».

Съемки «Марни» с октября 1963 г. по февраль 1964 г. шли гладко. Коннери вспоминал, что режиссер почти не давал указаний и даже не смотрел в видоискатель. Если он верил актеру, то предоставлял ему свободу. «Я видел, – рассказал Коннери, – что ему не нравятся лишние обсуждения, а любое обсуждение он считал «лишним». Хичкок предлагал, если можно так выразиться, технические советы: делать паузу после каждого предложения, не открывать рот, когда говорят другие актеры. «Улыбайтесь так, – говорил он одной из актрис, – как будто у вас во рту полно осколков фарфора». Хичкок начинал работу в восемь утра и заканчивал в шесть вечера. Он пил кофе на завтрак, читал газеты, а затем его отвозили в студию. Один из ассистентов режиссера, Хилтон Грин, вспоминал, что Хичкок «был очень требовательным к тем, с кем работал, поскольку они должны были быть профессионалами и знать свое дело. Но если вы справлялись, то заранее знали, что у него запланировано, и вам не приходилось ждать никаких сюрпризов». «Все шло гладко, и мы только и слышали, что «пожалуйста» и «спасибо», – отмечала Рита Риггс.

С Типпи Хедрен Хичкок вел себя иначе. Она вновь почувствовала, как Хичкок пытается слишком сильно приблизиться к ней. Актриса Дайен Бейкер вспоминала: «По мере того как продвигались съемки, я все больше убеждалась, что сотрудничество Хича и Типпи подходит к концу. Оскорбленные чувства, намеки». Хичкок купил для актрисы роскошный трейлер с ванной и баром, который поставили рядом с домиком, где работал он сам. Каждый день он присылал ей шампанское и, по словам Дональда Спото, одного из лучших биографов Хичкока, рассказывал ей о романтическом сне или фантазии, в которой она играла главную роль. Дайен Бейкер говорила: «Я никогда не видела, как Типпи общается с другими актерами или членами съемочной группы… Ей не позволялось находиться вместе с остальными. И Хич требовал, чтобы каждый их разговор проходил наедине. Это было ужасно – приезжать на съемочную площадку и наблюдать такое обращение. Такого мне еще не приходилось видеть. Я такого не ожидала и ничего не могла понять». В одном из интервью Хедрен сказала: «Он был почти одержим мной, а быть объектом чьей-то одержимости очень трудно».

Сам Хичкок чувствовал себя неважно. Он пил больше обычного и часто засыпал после ланча. Ощущал общее недомогание, выглядел встревоженным и нервным. Он все время чувствовал себя уставшим, жаловался на боли и дискомфорт. Хичкок обратился к врачам, но они не смогли выявить причину его нездоровья; ему пришлось проходить медосмотр дважды в неделю. Однажды Хичкок сказал своему коллеге Норману Ллойду: «Возможно, тебе придется заканчивать фильм вместо меня». По всей видимости, ему начали делать инъекции кортизона, который вызывал бессонницу, потливость и резкие смены настроения.

В конце января 1964 г. Типпи Хедрен пригласили на церемонию вручения премии журнала Photoplay как самой перспективной актрисе года, а также на съемки шоу «Сегодня вечером» (Tonight), но Хичкок не разрешил ей лететь в Нью-Йорк. Он не хотел, чтобы актриса выходила из роли, к которой он медленно и тщательно ее готовил. Как бы то ни было, съемки фильма еще не закончились. Это привело к бурной ссоре на съемочной площадке, во время которой Хедрен оскорбила режиссера. «Она сделала то, что никому не позволено, – говорил Хичкок. – Упомянула о моем весе ». По одной из версий, актриса назвала его «жирной свиньей». На съемочной площадке они держались друг с другом еще холоднее и общались через третьих лиц.