Питер Акройд - Альфред Хичкок

Когда чайки со злобными криками набрасываются на Мелани, эти пронзительные звуки могут рассматриваться как эхо ранних фильмов Хичкока, где он ассоциирует птичьи крики с насильственной смертью. Убийца в фильме «Убийство!» выступает на арене цирка в костюме птицы; чучела птиц в кабинете Нормана Бейтса передают ощущение смерти и разложения в «Психо»; чирикающая птица в клетке приветствует Элис Уайт после сцены убийства в «Шантаже»; канарейки в клетке в «Саботаже» служат прикрытием для смертельной бомбы; в «Молодом и невинном» кричащие чайки летают над трупом. Можно привести еще много примеров этого важного образа, причем не все они поддаются интерпретации, но могут ассоциироваться со стихотворением Уильяма Блейка из «Прорицаний невинного».

Дальнейшие усилия по приобретению художественной респектабельности привели к тому, что летом 1962 г. в период окончательного монтажа «Птиц» Хичкок согласился на серию продолжительных интервью с Франсуа Трюффо. Об английских наградах он не думал. В этом году режиссер отказался от степени командора ордена Британской империи, «потому что, на его взгляд, это не соответствовало его вкладу в британскую культуру». Несмотря на уверения в обратном, он знал себе цену.

Когда Трюффо написал письмо с просьбой об интервью, которое содержало бы разбор всех фильмов режиссера и где уделялось особое внимание «рождению каждого фильма, разработке и построению сценария, проблемам режиссуры, специфическим для каждой картины, а также месту каждого фильма во всем его творчестве», Хичкок был искренне растроган. В ответном письме он признался: «Я заплакал, прочитав ваше письмо, и я очень благодарен за ваши добрые слова». Трюффо считался одним из лидеров направления, которое получило название «новой волны», и он уже снял фильмы «400 ударов» (Les Quatre Cents Coups) и «Жюль и Джим» (Jules et Jim). В частных беседах Хичкок называл эту группу «новыми бродягами», но не собирался раскрывать свои истинные чувства. Такое восхищение младшего коллеги было для него ценнее фимиама; оно свидетельствовало об одобрении тех, кто шел в авангарде кинематографических перемен. Слезы были искренними – проявление его эмоционального и боязливого характера и символ долгожданного исполнения мечты.

Поначалу Хичкок хотел сам определять содержание интервью. В неотправленном письме он настаивал на том, чтобы его ознакомили с расшифровкой беседы, а также на праве изменять любую не понравившуюся ему фразу – с полумиллионным штрафом за невыполнение этого условия. Хичкок не отправил свое письмо, вне всякого сомнения понимая, что коллега воспримет его как смертельное оскорбление.

В основу интервью легло относительно новое представление о режиссере как об «авторе», единственном творце фильма, подобно тому как художник является единственным творцом картины. Это не относилось к фильмам Хичкока, где ему требовалось активное участие множества людей, в первую очередь сценариста и оператора, но соответствовало его цели минимизировать их вклад. Он назвал Джона Майкла Хейса, сочинившего сценарии к фильмам «Окно во двор», «Поймать вора», «Неприятности с Гарри» и «Человек, который слишком много знал», «радиодраматургом», который просто «написал диалоги». Это было сознательное отступление от истины.

Всю середину августа в восемь утра Хичкок забирал Трюффо и его переводчика из отеля Beverly Hills и вез в своем лимузине в кабинет на студии Universal, где они разговаривали до шести вечера с перерывом на ланч, состоявший из стейка и жареного картофеля. Трюффо пишет: «Только на третий день в обстоятельном рассказе о собственной карьере, удачах и неудачах, сложностях, поисках, сомнениях, надеждах и усилиях обнаружилась его серьезность, искренность и настоящая самокритичность». Это интервью не было похоже на все остальные интервью Хичкока.

Трюффо задавал вопросы человеку, которого назвал «пугливым», но в то же время отличавшимся «уязвимостью, чувствительностью, эмоциональностью, глубоким физическим переживанием тех ощущений, которые он хотел передать зрителям». Интервью приоткрывает завесу тайны над его личностью, но ненадолго: «Совершенно верно», «Точно», «Правильно», «Согласен». Хичкок предпочитал забавные случаи и технические подробности рассуждениям о теме или смысле. Он не желал слишком глубоко исследовать свои мотивы или причины для создания конкретного персонажа или фильма. Содержание или сюжет были ему интересны лишь постольку, поскольку будили воображение. Он все время повторял: «Мне наплевать, о чем фильм». Картину следовало смотреть, а не интерпретировать. Хичкок совсем не интересовался философскими теориями или исследованиями. Другими словами, каждый фильм обладал множеством смыслов – как, вероятно, и сама жизнь.