Питер Акройд - Альфред Хичкок

Ходили слухи, и многие в них верили, что вскоре после этого инцидента Хичкок сделал ей предложение сексуального характера, которое Хедрен с отвращением отвергла. Все ограничилось только словами. Он якобы предложил «потрогать» его в определенном месте. Она ушла. Это была крайне неловкая ситуация. Дайен Бейкер также рассказывала, как однажды Хичкок без стука вошел в гримерную и «поцеловал меня в губы». В конечном счете Бейкер заболела от постоянного напряжения и была вынуждена обратиться к врачу.

Спотто сообщает, что в марте 1964 г., когда съемки подходили к концу, Хичкок пригласил Типпи Хедрен к себе в кабинет и снова стал добиваться интимной близости. Хедрен сказала Спотто: «Это был предел, это был конец». Она заявила Хичкоку: «Больше я не выдержу ни дня – я хочу разорвать контракт». Говорят, он ответил: «Я разрушу вашу карьеру. Вы больше нигде не получите работы. Я вас уничтожу».

Другие ставят под сомнение этот рассказ. Джей Прессон Аллен заявила: «Я была там все это время, но дело в том, что ситуация, о которой все эти годы рассказывают «люди Типпи», не так очевидна. Совсем. Хич просто пытался сделать из нее звезду. Возможно, он ей увлекся, и это было нечто похожее на сердечную болезнь, но ничего явного. Ничего. Ничего. Он никогда в жизни не сделал бы ничего, что причинило бы ему неудобства. Он был настоящим эдвардианцем». Джоан Фонтейн была убеждена, что Хичкок, скорее всего, «знал, что молодая хорошенькая актриса хочет считать его похотливым стариком, и играл эту роль». Тут уместно вспомнить, что на съемках «Ребекки» Хичкок также пытался изолировать Фонтейн и манипулировать ею, чтобы управлять ее игрой. Поэтому не исключено, что угрозы и приставания имели целью помочь Хедрен войти в образ Марни, испуганной и растерянной.

Однако не подлежит сомнению, что в конце жизни Хичкок под воздействием алкоголя и лекарств иногда обращался с непристойными предложениями к женщинам из своей съемочной группы. Возможно, это была просто давняя привычка, которую не стоило воспринимать всерьез.

В 1964 г. они с Хедрен несколько раз встречались, чтобы вместе появиться на публике в ходе рекламной кампании «Марни», и Хичкок заявил одному из дистрибьюторов: «Я считаю ее игру в картине такой впечатляющей, что намерен разрешать ей давать интервью только тем журналистам, которые видели фильм». Возможно, это была попытка ограничить присутствие актрисы в средствах массовой информации. Хедрен больше не работала с Хичкоком, хотя еще несколько месяцев получала жалованье. После того как она отказалась от участия в одной из серий «Альфред Хичкок представляет», контракт был наконец разорван.

Фильм «Марни» вышел на экраны 8 июля в Лондоне, а две недели спустя – в Нью-Йорке. Хичкок хотел, чтобы фильм, как опыт в области психологии и сексуальной драмы, сначала произвел впечатление на более серьезных критиков, но своей цели не достиг. Как отметил обозреватель New York Times, «возникает сильное подозрение, что мистер Хичкок воспринимает себя слишком серьезно – возможно, наслушавшись преданных почитателей». В прокате фильм тоже провалился; отсутствие саспенса и беспорядочный сюжет разочаровали даже верных поклонников Хичкока. Это была первая явная неудача за десять лет.

Хичкок во всем винил Хедрен, что противоречило его заявлениям перед выходом фильма. Она не стала «вулканом», как он надеялся. «У нее были отличные возможности. Во всяком случае, я так думал, – сказал режиссер в одном из интервью. – Я думал, что смогу сделать из мисс Хедрен героиню, которая жила в моем воображении. Я ошибался. Она не сумела вжиться в роль».

Это обвинение было абсолютно несправедливым. В «Марни» отсутствует четкая цель, доказательством чему служит неопределенная концовка. Возможно, в нем слишком явно проявились чувства самого Хичкока, и это не принесло фильму пользы. В одном из эпизодов Марк говорит: «Я тебя выследил, поймал, и, клянусь Богом, я тебя не отпущу». Возможно, режиссер шепотом повторял эти слова за актером. Тот факт, что Типпи Хедрен привносит в роль неизменный оттенок с трудом сдерживаемой истерики, может быть приписан как ее актерскому таланту, так и постоянной травле и нараставшему напряжению на съемочной площадке. Актрису иногда называли «скованной», но именно это от нее и требовалось; она прекрасно передавала скрытую за внешним спокойствием ярость. Смятенные чувства, которые выплескиваются на поверхность в фильме, не удалось согласовать друг с другом.