Игорь Масленников - Корень «Suomi»

– Юксилово, Каксилово, Кольмилово, Нелилово… – Сергей со смехом стал демонстрировать своё знание финского счёта: – Юкси-как-си-кольми-нели…

И снова по его команде они отправились в супермаркет:

– Тургенева!.. Что нужно для бурятского плова?..

– Лучше всего – конина. Она диетическая…

Но конины, естественно, не было. Взяли баранину и всё, что полагается – лук, чеснок, рис, морковь, лаврушку…

– Всё это есть и у Кирсти… – как бы между прочим сообщил Сергей.

– Кирсти? – переспросила Динара.

– Карельское имя…

Кто такая Кирсти – он до поры до времени держал в секрете.

– Кирсти, – предположила эрудированная фольклористка: – «Христова ученица»? Или невеста?.. Это по-каковски?..

– Кирсти?.. Очень даже ничего! – с чувством сказал Сергей. – В прошлом году я ремонтировал у неё на кухне холодильник.

– На кухне?? – бурятка сделала большие глаза. – Она, что ли, повар?.. Холодильник?

– Я ведь учился в «Морозильнике»…

…Хорошая дорога долго шла лесом – то весёлым березовым, то торжественным сосновым, то угрюмым еловым. Мелькали дачки садовых скромных товариществ, высокие заборы богатейских коттеджей, мосты через речки, горки, болотинки, тони, озёрца…

Проехали и мост Кивиниеми, переброшенный через пороги бурной Вуоксы, стремительно несущей свои воды к Ладоге.

Белые ночи (а они в здешних местах ещё более «белые», чем в Петербурге) подходили к концу. Впереди был День Ивана Купалы – подлинный тысячелетний праздник этих земель. Летнее солнцестояние продиктовано не людской волей или указами царей земных, а Космосом, всевечным мирозданием, Богом, если хотите…

… – Сортавала, – Динара, наконец, радостно прочитала долгожданный дорожный знак рядом с эмблемой города.

– А почему не «Сердоболь»? – задал сам себе вопрос Иван Крылов. – Столетиями этот город был Сердоболем…

Проблемы топонимики, мучившие его с середины нынешней ночи, не отпускали.

Когда возник на Ладоге Валаамский скит, монахам, всему духовенству понадобилась эта пристань на большом берегу – её назвали Сердоболь.

– Сердобольное место, – задумчиво сказал Иван, замедлив скорость и озираясь по сторонам. – Вот как оно тут… Вот оно какое!

Погода испортилась. Стал накрапывать дождь…

– А почему тогда – «Сортавала»? – пожал плечами Серёжа.

– Какая разница! – вступила Динара. – Мы, буряты, считаем всех вас одним народом – глазки голубенькие, волосики русые, пеньковые, головки шариком, носики-курносики, росточком не выше среднего-пехотного…

Герб города Сортавала

– Как белорусы… – вставил Сергей.

– Нет… Белорусы – всё равно что поляки.

– Тогда кто же украинцы?

– Окраинцы?.. Это или венгры, или турки – черноволосые, пучеглазые – карие, лица долгоносые… – Подумав, Динара добавила: – И ногти на руках тёмные… И брови сросшиеся… Красавцы!

– Красиво… – мечтательно сказал белобрысый композитор. – Брови как ласточкины крылья!

– Бледнолицые русско-удмуртские и финско-поморские дамы с тех древнейших времён и по сию пору румянят щёки, рисуют чёрные брови, чтобы походить на южных красавиц – турчанок, гречанок, кавказских женщин, – фольклористка-«гейша» не скрывала иронии.

– Вот вы, буряты, как, оказывается, о нас думаете! – усмехнулся в усы «шеврон» зодчий Иван. – Седой, хочешь я тебе нарисую на лбу крылья не ласточки, а орла?

Динара Тургенова, живя на берегу волшебного «славного моря, священного Байкала», с детских лет ощущала себя частью огромного мира, которым когда-то, действительно, владел «царь Вселенной» непобедимый Чингисхан. Это её конёк! – имейте в виду… Она увлеклась судьбой народов, которых перемешал в едином котле внук Чингисхана – хан Батый.

И об этом мы ещё не раз вспомним…

«КИА» медленно ехала по улицам Сортавалы. Моросил дождик. Известно, что дождь при отъезде – добрый знак, а вот дождь по приезде что сулит странникам?..

Откройте поисковик в Интернете и вы всё узнаете об этом загадочном городе – Сортавале. Конечно, кроме той истории, которая вся впереди.

Беда случилась с местным Домом творчества Союза композиторов России, известным как «Дача Маннергейма».

В этой земле, столетиями переходившей из рук в руки то шведам, то финнам, то русским, и где можно найти, покопавшись, и каменные топоры, и мечи, и пушечные ядра, и пулемётные ленты, все приличные каменные дома называются почему-то «дачами Маннергейма». В год нашей победы в 1945-м в эту «дачу» по решению правительства вселились многочисленные советские композиторы.