Петр Мультатули - Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова

Герберт Уэллс, британский писатель, в 1939 году написал роман «Божье наказание» – о человеке, который предал революцию. Если написать роман о комдиве Котове, то получится роман о человеке, которого предала революция. С каждой минутой фильма все больше и больше влюбляешься в этого человека, даже зная о всех его преступлениях: о том, что он зарубил священника, топил баржи с белогвардейцами, убивал крестьян, любовь не становится меньше. В Евангелии есть притча о блудном сыне, она учит добродетелям покаяния и прощения. Котов есть тот самый блудный сын, который на протяжении всей трилогии видит последствия своей жизни, последствия той идеи, которую он проповедовал и за которую он боролся. Он прошел долгий и мучительный путь, в конце которого он встречает свою дочь, она награда его и крест его. Сцена встречи и одновременно прощания отца и дочери настолько драматична, что перехлестывает дыхание, она страшна своей недосказанностью, своей невыстраданностью, глубоким внутренним трагизмом, который не имеет права вырваться. Перед смертью на лице Котова нет ни страха, ни отчаяния, только тихая боль за остающихся. И эти жуткие мысли: «но если…».

А потом, после взрыва, происходит что-то невероятное. Котов попадает то ли в сон, то ли в рай, с фашистом-идиотом и старухой, его пожалевшей, вместо апостола Петра, со сказочным столбом вместо ворот и главной мечтой всех советских солдат – «На Берлин». Тихая радость наполняет сердце, от этой вдруг появившейся мысли, что может все погибшие солдаты действительно попали в это место, что они все-таки дошли до своего Берлина. Ведь главная боль всех прошедших войну о том, что кто-то не дожил, не дошел, не увидел.

« И только когда я делаю свою работу, я чувствую себя поистине живым ». Федерико Феллини

Никита Михалков талантливый и очень смелый режиссер, обладающий великолепным чутьем к боли. Он решился создать фильм невиданных для постсоветской эпохи масштабов. У него получилось собрать блистательную актерскую команду, которая на одном дыхании переносит нас в тяжелые 40–50-е годы. Эпоху запредельно тяжелую, когда приходилось бороться каждый день за свою жизнь, за своих детей, за свою честь, поэтому на протяжении всех трех фильмов не покидает внутреннее напряжение, как натянутая струна. Эпоха великого гнева. В фильме потрясающие батальные сцены, с идеально подобранной массовкой, из которой не выпадает ни один человек, которая работала с полной отдачей. Поражает трудоемкая и кропотливая работа костюмеров, художников, реквизиторов, гримеров. Операторская работа настолько безупречна, что, сидя в кинозале, попусту забываешь, что это кино. Ты оказываешься там, среди героев. Сценарий фильма так хорош, что его можно печатать в журнале, как это делалось раньше и что уже не делается из-за утраченной сценарной школы и жажды быстро снять кино и заработать денег. Благодаря невероятной, кропотливой работе над фильмом авторам удалось создать полифоническое произведение, редкое в нашей культуре. Каждый герой фильма идеологически авторитетен и самостоятелен, он обладает собственной полновесной идеологической концепцией. С ними хочется спорить, разговаривать, хочется их поддержать или обругать. Реализм фильма основывается не на познании, а на проникновении. У Феллини есть потрясающий фильм «Репетиция оркестра», главным героем фильма является оркестр, очень сложный и чувствительный механизм. На протяжении всего фильма музыканты, дирижер, директор, профсоюзный глава ругаются, ссорятся, даже дерутся, отчего оркестр начинает фальшивить. Но только объединенные общим чувством созидания, общей мыслью, общим горем, они начинают играть так искусно, как не играл ни один оркестр. Всех, участвовавших в съемках фильма, можно сравнить с этим самым оркестром, они великолепно сыграли свои партии, так как, может, не сыграл бы ни один оркестр. Поэтому сложно представить, почему фильм, созданный таким трудом, завяз в густой атмосфере злого чувства. Наши люди еще не привыкли к тому, что можно по-настоящему восхищаться, интересоваться, любить, им не свойственно большое поглощающее чувство. Хотя, сидя в просмотровом зале, я чувствовала рядом людей, которые чувствуют, для которых кино – это искусство, а не развлекалово, которые не разбегаются сразу после начала титров, людей всматривающихся, видящих и слышащих. У Гайто Газданова в одной из книг есть замечательная сцена: мать, заходя в комнату, видит своего ребенка, перевесившегося наполовину за окна. Она тихо подходит к ребенку, снимает его с окна, закрывает раму и падает в обморок. Так же действует фильм «Утомленные солнцем», он обрушивается на тебя не столько во время просмотра, сколько после, а потом долго еще не отпускает. Заставляет возвращаться к нему, пересматривать заново, раз за разом. Это необъяснимо. Хочется пожелать всем людям, принявшим участие в создании трилогии, счастья, здоровья, успехов и долгой жизни. Поблагодарить их за титанический, проделанный ими труд. Они сотворили фильм, который, я уверена, войдет в эпоху и будет иметь долгую жизнь.