Алексан Аракелян - Прощай, Пигмалион!

Жанна. Да, и дорогое.

Садовник. Попробуем другое тебе скроить, пока мы будем рассуждать, набросаю тему на бумаге. Вот на тебе места охоты – показывает на участки тела, – все это стоит или приносит то, за что дерутся все, ссужают деньги, и льется пот и кровь. Ведь, если будем мы точнее – это все и цель и наслаждение, и потому, если есть желание вклада, то надо вкладывать сюда в суму, куда пристроим мы карманы.

Жанна. Фантастика. Я выйду без белья. Я вижу уже это платье. Я всех смету.

Садовник. Уверен. Да. Но не этим только платьем. Ты должна уметь им отвечать.

Жанна. О, это я смогу.

Садовник. Да, но ты должна им показать, что им не надо лицемерить, таскать булыжники на теле, пускай и золотые, что с того, что это поднимает цену, если она в залоге у него любовь и наслаждения свободны. Должна ты показать на ноги, открытые и непонятно почему, то ли зовет она под ноги, что нового она хочет показать ему. Или возбудить, и опять же для чего, показывать другим и т.д. Ты поняла, в чем смысл твоей речи?

Жанна. Да. Платите мне немного теплотой, вот тот кредит, который нужен мне, и я смогу вернуть, даю вам слово – я могу любить. И я смогу Вам подарить мгновения, за которые стоило бы жить. Я стала красиво говорить?! (Вслушиваясь в свои слова.)

Садовник. Вот в этом сила красоты.

Жанна. Пошла на встречу. Когда приду, ты будешь спать. Мы встретимся утром, я не хочу, чтобы кто-то нам мешал, когда я буду рассказывать о вечере.

Садовник. Нет, я буду тебя ждать. Вот рисунок твоего платья. Если ты наденешь это…

Жанна. Но здесь нечего надевать, я из простыни скрою его.

Садовник. В этом смысл. Надень это под платьем, когда он выйдет говорить, встань рядом, и когда начнет перечислять свои он цифры, которые в устах банкира – то же самое, что стихи у поэта, он так же наслаждается и даже больше. Скинь верх и останься в этом платье и напомни им о наслаждениях Человека.

Мать (в потрясении, смотрит на Жанну) . О Боже!

Фатима (обращаясь к Жанне) . Может, тебе принести халат?!

Мать. Позор! Неси скорее.

Жанна (она немного пьяна) . Нет, шампанского, и в два раза быстрее…

(Фатима смотрит на мать и на Банкира).

Леонид. Да, да, шампанского и побольше.

Мать. И в этом она была на юбилее!

Жанна. Да.

Мать (показывая на куски материи на Жанне) . Откуда это?!

Жанна. А, это? Простыня! (Берет бокал с шампанским, обращаясь к Леониду.) Ну, как ты, дорогой… Ты получил сегодня признание и зависть всех за то, что ты со мной. Я читала это в их глазах. Они меня желали.

Миллионер. Согласен, в первый раз я обнаружил, что банкиры – это люди.

Мать. Хотите вы сказать, что этот вот позор перед лучшими людьми нашего общества мог вызвать восторг?

Фабрикант (берет шампанское со стола). Да, теперь Ваш сын может погасить кредит, который выдал ей за это время. Он владеет самой большой ценностью, которая возможна, и за нее готовы заплатить.

Жанна. Это правда. Я стою дорого, моя вторая или будущая мать. Сегодня я буду спать одна. Не удивляйся, дорогой, немного воздержания, а то ты стал совсем худой. А завтра буду ждать я от тебя признания любви, и разных пожеланий, с цветами и кольцом для обручения.

Мать. Только не это!

Сестра. Это позор, что скажет наше окружение…

Жанна. Какое единение во взглядах! Так вот, условие мое, о моя будущая мать, чтобы тебя могла я очень редко видеть. Сестра, ты со своим счастьем и страховым билетом (показывает на Петю), совсем уже с моралью разошлась, мне также важно мнение нашего окружения, которое знает, кто ты, и потому на время тебе надо уехать, чтобы остыла слава здесь твоя. И эти платья, с открытыми местами, или флагами разврата, потому что на этот зов идут лишь те, кто не знает, что есть такое чувство, как любовь.

Мать. Что она говорит?!

Леонид. Мама, успокойтесь…

Мать. И ты спокойно говоришь? И мне… Я умру.

Жанна. Предупредите, когда будете готовы, чтобы я успела заказать платье, поверьте оно будет более чем скромным.

Миллионер (своей жене) . Ты знаешь, когда она встала с ним рядом, как будто юность и любовь задышали мне в затылок, что обернулся я и посмотрел, найти в толпе тебя хотел, без седины и с синими глазами, и в платье легком из ситца. Искал тебя, чтобы опять влюбиться. Все, что мы вынесли из этой жизни, то эту суету, все остальное осталась позади, где были только мы и верили одной любви..