Герцель Давыдов - Акива и Рахель. История великой любви

– Ты все свое время посвящаешь ешиве, своим ученикам и

общественным делам, но ты же должен подумать и о родных.

* Ваикра, 19:18.

** Пиркей Авот, 3:14.

– Раби Иошуа, я не забываю о них ни на минуту. Я все сво-

бодное время думаю о них. Вчера ночью мой осел сбежал, и я

шел в Пкиин пешком. Когда тебе за шестьдесят, это непросто.

Но в этом был и положительный момент – у меня была воз-

можность всю дорогу думать о Рахель, детях, какие они ста-

ли большие и красивые, и мне эта дорога показалась короткой.

Это придает мне дополнительные силы, я мечтаю о скорей-

шей встрече с ними.

– Если я не ошибаюсь, это твоя жена отправила тебя учить-

ся?– Да, раби Иошуа. Я знаю, что они любят и ждут меня.

Прошло уже столько времени, а Рахель до сих пор не разоча-

ровалась во мне. Представляешь, она все так же, как и двад-

цать лет назад, посылает мне деньги в ешиву раби Элиэзера.

Я уже не нуждаюсь в этих деньгах, жалованья главы ешивы

хватает мне для скромной жизни и даже удается что-то от-

кладывать. Но все же, когда ученики ешивы из Явне бывают

в Бней-Браке, они привозят мне деньги. Получая их, я каждый

раз очень радуюсь тому, что меня не забыли, что меня где-то

любят и помнят. Знаешь, для человека это очень важно.

– А почему ты не передашь ей, чтобы она не отправляла

деньги? Ты же говорил, что она сама ведет все хозяйство.

– Я думаю, что так ей проще. Она совсем забыла о себе, и

у нее есть цель вырастить детей и выучить меня, а когда у че-

ловека есть цель, то силы для их осуществления всегда най-

дутся. Если я лишу ее одной из целей, то она сможет потерять

некий стимул. Так она не будет ни болеть, ни скучать – эти

цели для нее превыше всего, и они придают ей силы и не дают

возможности думать о грустном.

– Я убежден: несмотря на все трудности, она счастливый

человек. У нее есть высокая цель, к которой она идет, несмо-

тря ни на что, – произнес раби Иошуа.

– Жители Иерусалима часто насмехались над тем, какой

у нее муж. И поэтому я все это время не мог вернуться. Я хо-

тел достичь такого положения, чтобы моей жене и детям не

было стыдно за меня. Чтобы никто не смог их и словом по-

прекнуть. Для меня с самого начала были отрезаны все обрат-

ные пути в Иерусалим, и поэтому я не мог вернуться назад, не

став раввином. Но теперь я обязательно вернусь домой. Про-

шло уже более двадцати лет, и я очень соскучился по своим

близким. Я стал раввином, как и хотела Рахель, и к тому же я

уже стар и хочу больше времени проводить с семьей.

– Так будет лучше и для тебя, и для них. Твои дети уже

взрослые, и им будут необходимы отцовские советы и под-

держка, – сказал раби Иошуа.

– Мои дети росли практически без меня, а за то время, что

я их не видел, я постарел и стал излишне сентиментален. Раби

Иошуа, представляешь, недавно один ученик застал меня пла-

чущим в шаббат. Он подбежал ко мне и встревоженно спро-

сил: «Уважаемый раби Акива, почему ты плачешь? Что-то

произошло?» Я сказал ему, что ничего не произошло, я про-

сто плачу. И знаешь, что он мне ответил? – улыбаясь, продол-

жал раби Акива. – «Ты же, уважаемый раби Акива, постоян-

но повторяешь нам, что в шаббат нужно отдыхать, цитируя

фразу из книги Пророков: „И назовешь Субботу удовольстви-

ем своим“»*. Я ему ответил: «Это и есть мое удовольствие».

Мое удовольствие состоит в том, чтобы думать о своей семье

в свободное от изучения Торы время и плакать.

– Сейчас ты можешь вернуться в Иерусалим с поднятой

головой. Ты стал раввином, и не просто раввином, а лидером

всего поколения. Ты знаменит на всю Иудею, и уверен, уже и

в Иерусалиме все слышали о тебе.

* Йешаяу, 58:13.

– Может, и слышали, но навряд ли они поверят, что я, быв-

ший неграмотный пастух, являюсь именно тем самым раби

Акивой. Они убеждены, что я бросил семью и все еще учу ал-

фавит. В том, что я стал раввином, есть огромная твоя заслуга,

раби Иошуа. Не знаю, почему ты поверил в меня тогда и дал

мне шанс. Я всегда восхищался твоим умением найти общий

язык с учениками, подобрать правильные слова. Ты воспитал

многих достойных учеников и, несмотря на декрет, продолжа-

ешь обучать даже под страхом смерти.

– Разве они оставили нам выбор?

– Конечно же, нет. Раби Иошуа, я для себя давно решил,

несмотря на все римские декреты, что буду обучать всех же-

лающих до конца жизни.

– Акива, я с тобой полностью солидарен. Но меня беспо-