Вадим Тимошин - Слезы ангела мести

– Азалии… – замялся я. – Я в них шибко не разбираюсь, но хотел бы взять одну… Вон ту! – я ткнул пальцем в стоявшее на самой верхней полке растение с нежно-розовыми цветками. Просто потому, что видел такое у нас с Катей на подоконнике.

– А говорите, что не разбираетесь, – улыбнулась собеседница, сняв цветок с полки. – Это настоящий земной сорт, таких осталось очень мало. И стоят они в десятки раз дороже выведенных в колониях.

– Об этом не беспокойтесь, – сказал я, достав кредитку. – Я пять лет практически ничего не тратил, должно было накопиться порядочно деньжат.

Девушка провела моей кредиткой по считывающему устройству, списав со счета солидную сумму. Но меня не заботила цена вопроса, память была намного дороже.

– Вам как упаковать? Вы далеко живете?

– Пока не знаю, – смутился я. – Вообще-то я не местный, приехал в увольнительную и еще не успел нигде остановиться.

– Простите, дежурная фраза, – усмехнулась девушка. – Я уже поняла, что вы не в городе живете. Да и как не понять, на вас же форма Исследовательского Корпуса. Здесь поблизости есть неплохая гостиница. Называется «Пушинка», если пойдете вверх по этой улице, сразу её увидите.

– Спасибо, – поблагодарил я и взял с прилавка сверток, в который Кристина – я наконец заметил светившуюся на её малиновой кофточке голографическую визитку – упаковала азалию. – Всего вам доброго.

– Приходите еще! – крикнула мне в след девушка. Снова дежурная фраза, но мне было чертовски приятно.

Кристина не обманула меня – «Пушинка» действительно была первоклассной гостиницей, с дорогой отделкой, уютными номерами и приветливым персоналом. Окна моего номера выходили на залитую солнцем площадь, посреди которой расположились несколько художников, рисовавших портреты на заказ. Несмотря на развитие цифровой техники, их ремесло не потеряло популярности. Наверное, потому что настоящее не может погибнуть от веяний времени. Потому же, почему до сих пор печатали книги. Я распахнул окно настежь и, высунувшись наружу, закурил. Я понятия не имел, куда пойду, и чем буду заниматься. Слишком уж отвык я от жизни в городе. А может быть, просто давно не брал выходной. Борьба с Могильщиками, пусть даже и не на передовой, а в тестовой камере, забирала всего меня без остатка, оставляя лишь положенные восемь часов на сон и два на еду и сигареты. Вот почему я не тратил денег – мне было просто некогда это делать. Одеждой меня обеспечивал Корпус, кормил тоже он. Сигареты стоили в магазине части четыре рубля за пачку. Итого сто двадцать рублей в месяц. Вот и все мои расходы, при жаловании в четыре тысячи. Конечно, будь у меня увольнительные, я бы наверняка надрался дорогого виски, выкурил бы земную сигару, скатанную на бедрах мулатки. Только я не просился в увольнительные. И если бы нас с парнями не отправили отдыхать насильно, черта с два бы взял.

Оставив цветок в номере, я решил побродить по улицам, поискать что-нибудь интересное. Не публичный дом, как почти вся солдатня нашей части, а концертный зал или музей. В теперешнее время было очень популярным собрать по рукам с дюжину предметов, увезенных с Земли, и выставлять их как музейные экспонаты. Не каждый, конечно, соглашался передать частицу памяти об уничтоженном доме в руки хозяев таких музеев. Но многих подкупали предлагаемые им суммы.

Я в очередной раз убедился в том, что мысли материализуются. Не прошел я и пятисот метров, как перед моими глазами возникла вывеска «Помянем Матушку. Музей осколков Старой Земли». Под осколками, разумеется, подразумевалась разного рода утварь, принадлежавшая тем, кто жил в колыбели человечества. Я не мог отказать себе в удовольствии поглядеть на когда-то бывшие копеечными вещички. По большей части, конечно, безделушки вроде расчесок, шпилек для волос, сковородок, но попадались и весьма любопытные вещи, вроде записей Высоцкого на виниле. Они и на Земле-то были раритетом, а уж тем более в миллионах световых лет от неё. А еще приз моих симпатий завоевала трубка из слоновой кости. Было видно, что её делал настоящий мастер, а заказывал настоящий ценитель. У меня когда-то была трубка, еще до рождения Сонечки. Тогда я мог часами сидеть на балконе нашей тогда еще двухкомнатной квартиры и наслаждаться ароматом настоящего табака по три сотни за сто грамм. Катя, конечно, ворчала, но не так, как если бы я дымил сигаретой. А может, ей просто казался довольно романтичным мой силуэт с трубкой в лучах заката. Да, как это было давно…