Юлия Токарева - Со скоростью мечты (иллюстрированный сборник короткой прозы и поэзии)

За углом улица расширяется на пару шагов, и вдалеке появляются люди. Редкие прохожие закрывают уродливые лица капюшонами, прикрывают руками огни фонарей, пристегнутых к поясам, будто бы я попытаюсь украсть их свечи… хотя свеча действительно бы не помешала. Эти странные люди, от которых я стараюсь держаться как можно дальше, почти вжимаясь в противно-влажные камни, мерзко шипят что-то вслед. Я не оборачиваюсь, кажется, стоит лишь скосить взгляд назад, как случится что-то ужасное, и я безвыходно продолжаю идти вперед, в заворачивающую за угол бесконечность. Медленно тащится время под мерное хлюпанье промокших сапог, а стены всё продолжаются немыслимым лабиринтом, а люди с каждым новым витком становятся все непригляднее. На их темной одежде бурые пятна, их кожа покрыта струпьями…

Я не знаю, сколько прошло времени, здесь нет даже луны, ноги болят от непрерывного холода, очень хочется сесть на грязную мостовую и просто дождаться гибели, и я уже высматриваю местечко почище с глупой усмешкой на лице, когда замечаю под фонарем ослепительно-черную тень. Единственный человек, не испачканный грязью… Девушка, мерещится мне сначала, но уже через пару шагов понимаю свою ошибку. От него веет холодом и спокойствием, он силен и оттого равнодушен.

– Я – твой единственный шанс вернуться, – произносит Некто звонким, чистым, как лед, голосом, и что-то холодное до остроты касается моего предплечья, пока я безуспешно пытаюсь увидеть лицо, скрытое плотной тенью его капюшона…

Он не ждет, стремительно углубляясь в осточертевшие лабиринты, а я тащусь за ним, привязанная невидимым поводком, еле успевая переставлять задубевшие ноги. Эта походка, тот голос, он так на кого-то похож, если убрать мертвенный холод, если убрать тьму, он будет похож… на…на… виски ломит от непосильных усилий, но сердце наполняет тепло, от которого капельку согреваются руки, а на глазах выступают слезы… но почему? Почему слезы?

Меня начинает злить поводок, я хочу остановиться и подумать! Неужели он не понимает?! Неужели ему нравится тащить меня, как провинившегося щенка?! После всего того… не помню… и он, кажется, тоже меня не помнит. Я внимательно вглядываюсь в его силуэт в неверном мерцающем свете чужого окна. Больно, очень больно смотреть, больно глазам, больно сердцу, больно везде, наверное, именно так болит душа, разрывающимся холодно-огненным взрывом.

«Невозможно» – тихим шепотом пепла приходит ответ. Я не помню событий. Я даже имен не помню. Упрямый разум снова и снова показывает мне лишь отголоски давно отзвучавших эмоций, а ему уже невозможно напомнить о чувствах – они больше ничего для него не значат. Пустые слова. Он уже давно не человек. И от этого всего становится так обидно и меня распирает такая злость, на него, на себя, на бессмысленную жестокость мира, на эти проклятые улицы, на лужи, на холод, что мне уже все равно, смогу ли я вернуться домой. Тем более что я ни черта не помню, где это. Никуда я больше не пойду. Вообще. Я останавливаюсь, и в этот момент он тормозит тоже, слегка отстраняясь в сторону, будто бы пропуская меня вперед.

Мы упираемся в дверь.

– Что это? – недоуменно спрашиваю я. Некто стоит за спиной, перегораживая пути к отступлению.

– Дверь, – поясняет он.

– Я вижу, – отвечаю резко, не скрывая горячей ярости. – Но что это за дверь? Что находится за ней?

– Тоже, что и за этими. Выбирай.

Сразу же я замечаю двери слева и справа от себя, понимая – за ними моя судьба, жизнь… что-то невообразимо важное.

– Но что именно за ними? Как же я могу выбрать?

– Выбирай. – Отрезает он.

Я внимательно рассматриваю двери, тщетно надеясь заглянуть в замочные скважины. Правая железная темно-бордового цвета мне совершенно не нравится. Дверь передо мной деревянная, ее поверхность вырезана множеством кривых выпирающих прямоугольников, а бордово-коричневый цвет противно напоминает засохшую кровь. Кажется, в ней даже есть глазок, но я все равно поворачиваюсь к левой коричневой двери.

– Эта. В ней меньше красного цвета, я его не люблю. – Убеждаю сама себя, не испытывая особого восторга и от ее вида тоже.

Открываю глаза, смотрю на часы и падаю обратно в теплую тьму…

Все сначала. Надоевший до омерзения Город. Судя по тусклому серому свету, так в этом неприветливом месте выглядит утро. Ноги утопают в вязкой зеленоватой жиже, с горьким вздохом я делаю хлюпающий шаг вперед. На этот раз лица прохожих видны, в них угадываются знакомые черты виденных когда-то людей, но я смотрю лишь на дорогу, стараясь не поскользнуться. Через несколько сотен домов людской поток ощутимо редеет, и я вновь остаюсь один-на-один с городом. Некто снова стоит на моем пути и, прежде чем я успеваю сказать хоть слово, он поднимает руки, лучащиеся мягким солнечным светом, заливающим все вокруг: мостовую, стены домов, мои сапоги, его белоснежный подбородок… Я наконец-то вижу его лицо, чувствую волны текущей от него силы. Он прекрасен, он совершенен… он не человек. Его свет обжигает мои глаза, я закрываю веки.