Алексей Вилков - Запад–Восток

Загадочный пассажир так и не обернулся. Он сидел молча, не шевелясь и глядя в одну точку. Йоко запомнила только его густую шевелюру и воротник пиджака, усыпанный перхотью. По пути водитель расспрашивал о ее планах, чем она занимается и почему гуляет одна в такой поздний час. Йоко легкомысленно отвечала, что уже взрослая девочка, никого не боится, ничем не занимается и живет так, как ей вздумается. А ее сегодняшнее путешествие по сравнению с прошлыми пакостями – безобидное приключение в славной компании. Йоко недвусмысленно намекала на жажду острых ощущений, что она стремится взять от жизни все и никогда не жалеет о совершенных ошибках.

Ее увозили все дальше, но это не волновало. Она беззаботно смеялась, игриво крутила локонами и смотрела на мелькавшие мимо разноцветные здания. Водитель нажал на кнопку, заставив открыться мини-бар, и предложил выпить. Наговорившись до хрипоты, Йоко легко согласилась и схватила бокал с игристым вином. Выпив, она почувствовала облегчение, но затем ей стало плохо. Она попросила остановить машину, чтобы освежиться и сунуть два пальца в рот, но водитель посоветовал ей расслабиться. Йоко пыталась, но легче не становилось. Закружилась голова, окружающие предметы стали меняться в размерах, и она потеряла сознание, больно ударившись о дверную ручку.

Йоко очнулась от неприятной щекотки за ухом. Поморщившись, она приоткрыла сонные глаза и обнаружила, что находится в просторной комнате со странным дурманящим запахом, освещенной пылающими свечами. Приветливого водителя рядом не было – вместо него рядом сидел незнакомый бородатый мужчина в распахнутом халате, обнажавшим его заросшую грудь. Он что-то невнятно бормотал ей на ухо и нежно гладил ее живот. Йоко вздрагивала от каждого прикосновения, ощущая, как его липкие пальцы медленно спускаются ниже. Но она не сопротивлялась. Сильнейшая слабость сковала ее, и даже будь силы, она не станет противиться. Зачем? Это лишнее. Жизнь научила ее, что любое сопротивление до добра не доводит, а она прилежно усваивала уроки прошлого…

– Ты не жалеешь, что села тогда в машину? – спросила Катрин, когда японка закончила свою исповедь.

Катрин искренне жаль Йоко. Услышанная история напомнила ей собственные злоключения, пусть не такие драматичные. Они обе стали жертвами обмана, сами согласились на него – никто не тянул за руку. И если бы они думали о последствиях, то многого удалось бы избежать. Но некоторые вещи предусмотреть невозможно, а то, что случилось с ней, и подавно.

Между тем узница спокойно отвечала:

– Зачем жалеть? Нет. Это пошло мне на пользу. Я избавилась от зависимостей, покончила с наркотиками, прочистила себе мозги. Сейчас мой разум светлый как никогда. Под опекой матушки я бы тихо умерла или последовала примеру парня, вступив в клуб самоубийц, и никто бы этого не заметил.

– Видишь, как меняется человек, – вставила Сабина. – Все встают на верный путь. Иногда приходится лишь подтолкнуть, а дальше все само налаживается. Хария счастлива, чего ей еще желать?

– Разве ты счастлива? – недоверчиво спросила Катрин.

– А что такое счастье?

– Счастье? Для каждого оно свое.

– А для тебя?

– Сложно так сразу ответить. Я думаю, что не испытывала его в полной мере. Иногда оно появлялось на минутку, но затем пропадало, тонуло где-то в глубине подсознания на долгие годы. Сейчас я однозначно заявляю, что несчастлива. Не стоит объяснять почему? Это вы словно обработанные курицы, а я пока свободная пташка. Я птичка певчая, меня пока не заткнули. А вы как в секте, прославляете своего господина, и у меня не получается подорвать ваши устои. Счастье? К счастью нужно стремиться. Оно кружит, подавая сигналы, и мы мчимся за ним на край света, но не находим, а постфактум понимаем, что оно было рядом и идти никуда не стоило. Но уже поздно: счастье было, да сплыло.

– А я уверена, – вступила в беседу Зейнат, – что настоящее счастье непостижимо. Оно как солнечный зайчик: хлоп его в ладоши, а он прыг – и выскочил, убежал вслед за солнцем. Невозможно за ним угнаться, он все равно быстрее тебя.

– Счастье здесь, – не согласилась Сабина, – и вы это видите, но не цените. Выпусти вас на волю, и что тогда? Сразу пожелаете вернуться, потому что здесь все условия для спокойной умиротворенной жизни. А там вас ожидают одни невзгоды, беды и разочарования, поэтому цените, что вам даровано судьбой. Она великодушна. Все по воле Всевышнего.

– Она опять в своем духе. Жалкая пропаганда! – фыркнула Катрин. – Геббельс отдыхает. Скажи, у тебя есть дети?