Алексей Вилков: Истории психотерапии

Счастливое расставание

В ожидании посетителя пcихолог Олеся Банина осматривала свой кабинет, вытирая пыль с книжных полок. Созданное пространство вызывало положительный отклик. Два удобных кресла, мягкая кушетка у левой стены с оранжевыми подушками. Рядом столик с графином, две чашки и набор салфеток. На широком подоконнике цветы в горшках и деревянная фигурка медитирующего монаха. Окна прикрыты желтыми шторами. На стене механические часы и сюреалистичная картина безымянного автора. Справа стеллаж с медными статуями греческих богов. Внутреннее убранство создало атмосферу домашнего очага с чуть заметным флером аристократических гостиных начала двадцатого века.

Олеся обожала свою профессию, веря, что для настоящего психолога не бывает иначе. Последняя запись на восемь вечера. За долгий день накопилась приятная усталость. Ноет желудок, хочется горячего шоколада и чая с лимоном. Она зевнула и прикрыла глаза, когда в дверь осторожно постучались.

– Да, да! Входите! – невнятно произнесла Олеся, очнувшись от полудремы.

– Можно к вам? – произнесла девушка с длинными светлыми волосами пепельного оттенка.

– Да, проходите! Располагайтесь.

– Я Виталина. Можно просто Вита.

– Очень приятно! А я Олеся Олеговна! Итак, давайте начнем.

– Да, давайте! Не знаю, как лучше выразиться? – озадаченно произнесла Виталина. – Накопилось много проблем, или все это одна большая проблема. Я впервые обратилась к психологу. Раньше думала, что визит к вам – проявление слабости, пыталась сама разобраться, но не получилось, и я только сильнее запуталась. Приставала к подругам за советами, но никакого толку от них не добьешься. Они сами немного не в себе. Кажется, меня никто не понимает. Такое ощущение, что я нахожусь в депрессии. Настроение ниже плинтуса где-то около месяца. По вечерам возникает беспричинное беспокойство, на душе тяжело, давят мысли о прошлом. Помогите разобраться? Я уже не справляюсь.

Олеся внимательно изучала клиентку. Миниатюрная особа на низких каблуках с накладными ресницами и красной помадой в облегающем платье и приталенном клетчатом жакете. Бледная кожа, впалые щеки, нос с горбинкой, стройные ноги с угловатыми коленными чашечками и зеленые миндалевидные глаза. Типаж девушки с обложки с обманчивой нежностью.

Пять проведенных сессий, ранний обеденный перерыв и пропущенный кофе из автомата мешали сосредоточиться. Мыслительным усилием Олеся подавляла напряжение в затылке и зачатки головной боли, чтобы выложиться в последний раз.

С клиентами она никогда не вела себя отстраненно и удивлялась, когда в кулуарах коллеги признавались, как им удавалось нейтрально пропускать через себя жалобные истории, словно они отгораживались невидимым защитным экраном, выкладываясь дозировано. Олеся считала, что так нельзя, и вчувствовалась в клиента по полной, по крайней мере, так ей казалось. После череды сеансов она превращалась в расплющенный комок слизи, поэтому раз в неделю устраивала дополнительный выходной для восстановления душевного равновесия.

Олеся совмещала частную практику с медицинским центром, курируя соматических пациентов в качестве клинического психолога. Параллельно она училась в долгосрочной программе психоаналитического направления, собираясь стать членом престижной организации, не видя в том особого смысла. В течение восьми лет развивала карьеру, имела неудачный опыт замужества, и сейчас находилась в пассивном поиске.

– Попробуем разобраться вместе, – тепло улыбнулась Олеся. – Когда появились первые признаки неблагополучия?

– Я пыталась анализировать и пришла к выводу, что причины плохого самочувствия кроются в тяжелом расставании с мужчиной, – скороговоркой отчеканила Виталина. – Не могу его забыть! Мы встречались около двух лет. Познакомились среди общих приятелей. Между нами сразу возникла симпатия, и завязался непринужденный разговор. Он красиво ухаживал, и я загорелась. Возникла страсть, вскружило голову. Мы встречались по вечерам и проводили вместе выходные, а затем съехались и два месяца арендовали квартиру. Уже со второй недели возникли глупые, бытовые ссоры по пустякам. Договорились разъехаться, но поняли, что не сможем друг без друга, и снова сошлись. Ссоры возобновились, но мы как-то неумело пытались их решить. По характеру я не сахар, и он тоже не милый мальчик. Долго притирались друг к другу, сглаживая шипы. Период беззаботного счастья продлился недолго. Я очень любила его, и, наверно, люблю до сих пор. Задаю себе этот вопрос, и теряюсь, что было между нами – любовь, привязанность, увлечение или пустой эгоизм? Не хочу его отпускать. Мне больно.