Илья Чернецов - Вакуум. История открытия себя

– Не поняла прикола.– Говорит моя девочка.– А раньше что брал?

– Деньги. Просто деньги. Ничего особенного. Символические деньги.

– Это как?– Спрашивает Альбина.

– Ну так вот.– Праститут показывает руками как он раньше брал с баб деньги за еблю.– Она даёт деньги, я её жарю. И всё. Я же Праститут. Простая операция, ваааат!

Альбину заинтересовала эта тема:

– Почему они дают тебе деньги? Почему ты их берешь? Как это?

– Как-как. Вот так. Приходят получается бабы, напиваются и воняют своей рыбой. Начинают так вонять ААААТ. Я открываю форточку, а всё равно воняют.

– Как они воняют!– Шуруп.

– Это же просто невыносимо! Как мне это вынести? Как? А Шуруп их не трахает.

– Нееет. Я их нет. Я никогда! Нет! Я! Никогда! Скользские, рыбой воняют! Же!

У Альбины глаза круглые. Корки.

– Я как мужик в доме. Ответственным.– Говорит Праститут.– Но я же устаю. Я же должен это окупить, например. И знаешь ли пиво в магазине не бесплатное.

– Нет. Оно не бесплатное. Я сам видел. Там ценник и на нём цена. Рубли там всякие, копейки. Ну ты знаешь. Видела? Цена.– Дополняет Шуруп. Как они будут друг без друга?

– Это так называется. Цена. И у меня цена. У всего есть цена. А я не бесконечный, нет. Ваааат!– Праститут разглядывает пену в баллоне, глядя в него через горлышко. И чешет свою косматую голову.

– Ты разве не получаешь от этого удовольствия?– Спрашивает Альбина.

– Удовольствие!? Удовольствие?! Праститут, она спрашивает у тебя получаешь ли ты удовольствие?

– Я слышу. Я же вот тут. Рядом. Я же рядом. ВОТ! Скажи ей сам. Ты всё слышишь, ты знаешь лучше.

– Это же тяжкий труд! Тяжелый! Физический! Труд!

– Май!

– Мир!

– Это действительно тяжело. Еще я член натираю. Он болит потом ночью.

– Он постоянно стонет по ночам. Не может спать. Член очень болит от этого.

Кстати о члене:

– Ладно, парни, хорош на этом. Вы же видите что за красотка со мной тут.– Поугорали и будет. Нахуй это пиздобольство. Моя девочка совсем уж через слово интересуется главным.

Мы с Альбиной уходим пороть друг друга до изнемождения.

***

Просыпаюсь. Рядом лежит Альбина. Сую руку под одеяло и глажу её бедро.

Свежо и светло в комнате, через открытый балкон влетает чистый воздух. Атмосфера спокойной радости царит в комнате и ничто не способно её нарушить.

Она открывает глаза, потягивается. Конфетка.

– Доброе утро, детка.

– Доброе утро, котик.

Она всегда называет меня "котик", хотя коты уёбищные животные, самовлюбленные, не преданные, блюют шерстью и мерзко едят. С другой стороны если бы она называла меня "пёсик" это бы не звучало.

Долгий глубокий поцелуй.

Потом 69.

Еще ни одну девушку я не пускал в эту позу. Но Альбина особенная. Ей во-первых можно всё, а во-вторых она прекрасна с любого ракурса.

Короткий секс и мы идем завтракать не одеваясь.

Рацион Общины состоит в основном из бич-пакетов, поэтому на кухне целая гора этого китайского дерьма. В холодильнике по центру лежит пакет майонеза. То есть жрать нечего.

– Значит будем питаться любовью.– Говорю ей.

– Как скажешь.– Отвечает она.

Альбина один хуй ест раз в месяц, т.к. на вечной диете. Откуда только у неё такие булки с такого питания?

Я как-то видел чем она питается. Однажды, когда я был у неё она достала из холодильника какую-то кашу с орехами, мёдом и сухофруктами. Съела пару ложек и поставила обратно. Я спросил её тогда "Что это?", она сказала "Моя еда. Я только это ем".

Можно бы сходить в магазин, но Шуруп закрыл нас уходя на учебу. Хуй знает почему. В итоге у нас есть квартира до вечера в полном распоряжении и мы сами, классные молодые люди, заряженные отсутствием комплексов и наличием желаний друг к другу.

– Хочешь покурить?– Спрашивает она.

– Давай.

Альбина звонит своей подруге:

– Ало, Мочалка? Привет. Слушай, мне "твердого" надо. Да, с ним. Курит. Конечно. Через час? Да, с собой. Записывай адрес. Только мы закрыты, ты подойдешь к балкону и мне позвонишь. Жду.

***

Спустя какое-то время, потраченное на понятно что, звонит её подруга.

– Ало, Мочалка? Всё, выходим.

Её подругу зовут Мочалка. Фамилия Мочаловская. Пиздец фамилия. Эта деваха была у неё в подругах еще до моей армии. Часто слышал это имя, но никогда не видел вживую. Я никогда не видел её подруг, друзей. Мать увидел на днях, когда отпрашивал. Я понятия не имел и не имею чем она живет. Это никогда не мешало нам быть вместе.

Почему сейчас я об этом подумал?

Голыми мы выходим на балкон. Альбина торопится, т.к. пришли к ней. А я имею возможность видеть её совершенные батоны. В тысячный раз, в двухтысячный, в миллионный раз они будут все теми же безупречными женскими булками, каких нет ни у одной тёлки в мире.