Илья Чернецов - Вакуум. История открытия себя

Нет. Моя жизненная позиция неприкосновенна. И стоит целого мира. Хотя больше – всего сущего.

Какого хрена, Цурик? Почему все так? Почему ты такой? Почему ты был классным, а стал таким? Мы же были как братья. И никогда между нами не вставало такой мелочи, как желание вдуть первым. Неужели ты стал ценить свой член дороже меня? Ты понимаешь вообще от какого друга ты сейчас отказываешься? От человека, способного понять тебя даже стань ты величайшим в мире тираном. Способного принять любое твое действие по отношению к миру. Любой поступок, который не касается дружбы. Любую твою позицию.

– Я её щас трахну, братуха!– Сообщает мне прибежав Цурик,– Потом ты, а потом мы вместе у директора на столе!

Довольный, веселый и возбужденный, а также голый и размахивающий членом Цурик. Радуется так, как будто выиграл миллион. Как будто лет двести ему не давали, а теперь вот оно свалилось: Мохнатое, влажное счастье!

Хлопаеет меня рукой по плечу и ускакивает.

Я снова остаюсь наедине со своими мыслями.

Время от времени я делаю глотки из баллона. И думаю о том, что же происходит на самом деле.

Я пролетел по жизни? Стал деревянным? Не вписываюсь?

Или это конфликт моего совершенного мировоззрения и окружающей реальности?

Найду ли я компромисс и стану таким как Цурик и Гурьянов?

Стоит ли мне искать этот компромисс или стоит вообще провести мимо своего разума и просто вычеркнуть из системы ценностей как возможный вариант?

Насколько полезно умение встроится по сравнению с независимостью мышления?

Или независимость и совершенство моего мировоззрения – чушь собачья? Может это оправдание страха перед необходимостью "цивилизоваться"?

И что еще важно: Я не могу снять тёлку? Что, серьезно? Я не могу познакомиться и вдуть через пару часов? Это важно, потому что когда тёлки на тебе виснут ты классный мужчина, а это очень нужно для самоутверждения.

Я уже не способен на это?

Или как говорит Олег нужно время?

Такая тонна вопросов. Держу пари я единственный в мире пацан, грузящий свой мозг всей этой кипой размышлений.

Единственный и потому одинокий.

Спокойный, уравновешенный и конечно голый Цурик степенно прерывает мои думы своим появлением. Хуй безмятежно висит, огонь в глазах сменил штиль. Он садится рядом:

– Я пока всё, давай теперь ты.

Цурик всегда был скорострелом. Никогда не мог нормально трахнуть тёлку. Так, чтобы ей сложно было ходить. Чтобы она забывала в процессе своё имя и город в котором находится. 10 минут – ок, норм.

По крайней мере один вопрос разрешился – я не стану таким как Цурик. Для меня час это по-быстрому.

– Ей все параллельно, она лежит там и ждет тебя. Сейчас ты это сделаешь, а потом мы её вдвоем…

Я говорю ему, подводя для себя первый итог:

– Хорошо потрахался? Понравилось? А теперь засунь её себе в карман. Счастливо.

Встаю и ухожу.

ГЛАВА 6. БОЛЬШЕ РАЗВЛЕЧЕНИЙ

«ВОДКА! ПЛОХО! ВОДКА! ПЛОХО! Последний раз был трезв был солнечный день. Было жарко я очнулся и с трудом отполз в тень. Никотин был на завтрак потом я резко встал. Выпил чашку пива и всё резко осознал. Что было вчера просто ужасно. До какого-то момента я помню всё прекрасно. Всё было так прилично зачем же я бухал. И только что я резко и внезапно осознал!» Кирпичи.

Я люблю водку. Водка это моё. Это для меня.

Я русский. И водка – важная составляющая моей русскости. Широкой, часто безрассудной души. Именно такой души, наличие которой позволяет делать лучшую в мире литературу, науку, балет, классическую музыку, военную технику, космические корабли, нефтедобывающие скважины, захват территорий и многое другое.

Мы, русские, видим мир горазде шире. Настолько шире, что для всех остальных людей скрыто туманом то, где мы обитаем. Это вне мировых границ восприятия.

И мы любим водку. Любим её когда хорошо, когда плохо, когда любовь, когда ненависть, злость, восторг и гордость. Мы любим её всегда, что бы нас ни окружало и что бы внутри нас ни происходило.

Водка как мы – крепкая, чистая, самодостаточная, способная сломать слабого и поддержать сильного. Она никого не оставляет равнодушным. Ты можешь уважать её, почитать, ненавидеть, пренебрегать, презирать, восхищаться. Но когда ты столкнешься с ней она изменит тебя сразу же.

Пей её как европеец, боязливо смешивая с тоником, как опасный наркотик, который так и хочется употребить. Пей как азиат, алчущий набраться смелости чтобы сделать то, чего никогда не делал. Пей как американец, готовый оседлать всё на свете и видящий свою власть даже над водкой.