Илья Чернецов - Вакуум. История открытия себя

Спаривание.

Все ходят на дискотеки только для этого. Продемонстрировать физические способности тела, скорость реакции, умение улавливать настроение. Простой биологический процесс.

Нет. Не могу. Я знаю для чего это делается.

Я знаю. Я до плача это знаю!

И не могу выкинуть из головы это знание. Я не вижу в этом смысла. Мне неприятно быть в толпе, доказывающей друг другу настолько примитивные вещи. Мне вообще неприятно доказывать что-то о себе. Я тот, кто я есть. И если кому-то это не понятно, то мне все равно. Думай обо мне что хочешь, я все равно останусь тем, кто я есть.

Я ухожу. Мне очень плохо.

Гурьянов чувствует себя в своей тарелке. Он свой. Он также как и все не осознает причины своего поведения, но ведет себя именно в соответствии с кодом. Даже он, бывший зонщик, находит эту среду привычной. Хотя до тюрьмы был страшным человеком. Грабил, калечил, мог угнать за ночь несколько тачек. Он был из тех, кто берет свое ломая возражения. Он не доказывал, он просто бил и забирал. И даже навязывал свои правила другим: Просто мочил парней за одну неправильную прическу. Почему сейчас он так спокоен в этой среде, почему он одевает модную одежду? Почему он мелированый? Почему он соответствует? Ведь все эти люди еще пять-шесть лет назад расценивались им как жертвы, терпилы. Почему он живет по их правилам? Ведь он завоеватель!

И почему Цурик? Он всегда был спортсменом. Ходил на три тренировки в день, стремясь к титулу чемпиона России. Когда я, будучи школьником, в поисках себя ходил на концерты, тусовки, квартирники и вращался в ультрамодных кругах Цурик никогда не ходил со мной. Он постоянно отказывался.

Отказывался. Постоянно.

Один-единственный раз он согласился пойти и целый час молча уходил в себя, потом не выдержал и пошел на тренировку. Его никогда не интересовала эта прожигающая время движуха. Всё это пьянство и блядство. Его интересовали пот и боль в мышцах, сломанные уши и борьба с незнакомыми пацанами, стремящимися уложить его на лопатки.

Они все в этой теме. Каждый из них делает всё правильно. Каждое движение в точку. Даже Юра, женатый и толстый, он в этой струе, не выбивается ни на каплю.

Здесь каждая особь знает свое место, свою дорогу и список разумных действий.

Почему я не могу так же? Точно зная, что нужно делать, какая у этого цель. Почему у меня ничего не получается? Я никак не могу поймать волну, которую понимаю от и до.

Покрути плечами, сделай что-то ногами, улыбнись этой суке, повтори. Просто сделай это, Илья! Просто блять сделай! Нет. Нахуй.

Я беру еще один коктейль и иду к выходу. Надеюсь, она все еще стоит там. На самом деле не надеюсь, конечно, но вдруг. Ну вот, её нет. Разумеется. Ей же как и всем остальным недостаточно одного взгляда.

– Что, чувствуешь себя не в своей тарелке?– Спрашивает взявшийся из ниоткуда Олег.– Поговорим?

– Пошёл нахуй, Зуй ёбаный! Пиздуй блять нахуй ты ебучий терпила. И отъебись от меня со своим фрейдизмом! Сука! Блять! Долбоёб!

Тут появляется Цурик. Всем довольный, всегда улыбающийся, словно сошедший с плаката Пепси "Бери от жизни всё":

– Короче, старпёры, ловить здесь больше нехуй, я сваливаю. Илюх?

– Да, пойдем отсюда. Скорее. Пожалуйста, пошли отсюда.

Наконец-то у меня появилась возможность уйти, а не убежать. И я очень рад ей.

***

– Я тут бабу снял,– говорит Цурик,– снял бы две, да она одна. Так что пойдем, друган-братан, трахнем её в Дельфине.

– В два смычка.

– В два смычка.

Отличная идея. Мы раньше часто так делали. Снимали тёлок, приводили в Дельфин, трахали, отпускали. Иногда одну на двоих, но чаще парами. У любой бабы есть подруга. И когда баба идет трахаться с незнакомыми парнями она обычно находит подругу, готовую потрахаться с незнакомыми парнями.

Мы спускаемся к гардеробу, где нас ждет снятая тёлка.

– Вот, знакомьтесь, это Ильюха, мой друган-братан первый корефан. А это Юля, такая вот хорошая во всех отношениях девушка.

И черт возьми, это же та самая девушка! Та самая чикса с пустым взглядом и классным телом.

Знакомство? Отлично! Я беру её за задницу и прижимаю промежностью к своей ширинке.

– Так хочу тебе засадить. Я тебя еще там заметил, когда ты стояла у танцпола.– Шепчу я ей на ухо.– Ты будишь во мне самые светлые чувства, ощущаешь это?

– Да.– Говорит она немного смущенно, но в целом все ок. Она немногословна, это неплохо.

Она улыбается и сжимает рукой мою ягодицу.

– Отличный ход,– шепчу ей на ухо,– думаю, мы поладим.