Александр Харыбин - Пятый всадник

Северная База представляла собой печальное зрелище. Не знаю, кто здесь постарался за три года – люди или медведи, но два вагончика были вскрыты, а из-под снега торчали какие-то обломки. Первым делом побежал проверять котельную, так как без отопления зимой здесь было не выжить. Среди вещей, которые я доставил на Шпицберген, была небольшая печка, но ее было бы явно недостаточно для обогрева бытовки, если вдруг ударит мороз под тридцать, да еще и с ветром.

Дверь в котельную была взломана, но, на первый взгляд, оборудование было цело. Теплотрасса, проходящая на трехметровой высоте, тоже выглядела неповрежденной. Бытовка, в которой жили мы с Катериной, вскрыта не была. Но на двери висел замок, ключа от которого у меня не было. Порыскав в открытом вагончике техников, нашел гвоздодер и с его помощью свернул замок.

Внутри нашего вагончика все осталось в том виде, как я его оставил три года назад. Катерина, за тот месяц, что жила без меня, ничего не успела изменить. На миг возникло ощущение, будто ушел отсюда только вчера. А стоит чуть подождать, и сюда зайдет моя девушка, отряхивая у дверей от снега свою меховую шапку.

Мысль о Катерине мгновенно вызвала желание бежать в шахту, чтобы проверить – как там она. Но сначала решил попробовать протопить бытовку, чтобы иметь возможность остаться здесь на ночь. Набрал в бытовке бумаги для розжига котла, захотел еще налить в банку солярки, но цистерна оказалась пуста. Удалось нацедить немного из бачка генератора. В углу котельной лежала небольшая куча угля, которой, в принципе, должно было при экономичном режиме хватить на несколько дней. Под навесом, насколько можно было судить, тоже оставался уголь. Но не слишком много. Базу бросили летом, и запаса на зиму сделать не успели. Придется покупать в Баренцбурге и как-то сюда тащить. Но большой проблемы я в этом не видел. Вот найти солярку для генератора было более сложным делом. Транспортная компания, которая везла на Шпицберген мое оборудование, солярку брать отказалась. Но в Лонгйире была заправка, где можно было ее налить в канистры. Правда, потом эти канистры как-то придется сюда транспортировать.

Через десять минут огонь в топке весело полыхал. Я убавил тягу и сходил закрыть все вентили, которые вели от теплотрассы к помещениям, оставив открытым только тот, что пускал теплоноситель в бытовку Катерины.

Еще через полчаса в вагончике было уже комфортно. Немного согревшись, пошел ко входу в шахту.

Лифт не работал. Спускаться на тридцатиметровую глубину пришлось по шаткой металлической лесенке. Похоже, ее как сделали лет сто назад, так с тех пор и не ремонтировали. Некоторые крепления болтались в стене, а ржавые перекладины готовы были обломиться под моей тяжестью. Но, судя по всему, сто лет назад все делали с большим запасом. Несмотря на мои опасения, лесенка выдержала.

Теперь предстояло пройти пару сотен метров по наклонной штольне. Раньше, при свете ламп, висевших на стене, это было обычной процедурой. Сейчас, когда темноту прорезал только узкий и не слишком яркий луч налобного фонаря, идти приходилось медленно и осторожно, чтобы не споткнуться о какой-нибудь камень из тех, что иногда срывались с потолка или стен. За три года их нападало довольно много.

Наконец, луч фонаря уперся в железную дверь с надписью «Зернохранилище. Собственность Российской Федерации». Надпись врала дважды. Но давала хоть какую-то защиту от посягательств. Молясь про себя, чтобы Катерина не сменила код замка, набрал необходимую комбинацию цифр. Раздался щелчок. Слава Богу.

Крутанул маховик запора и с усилием потянул на себя створку. Внутри стояла абсолютная темнота. Мне ни разу не приходилось бывать здесь с выключенным светом, поэтому первое мгновение немного растерялся. При неясном свете фонарика показалось, что в зале произошли какие-то изменения. Я вспомнил, что где-то справа от двери должен быть выключатель аварийного освещения, работающий на аккумуляторах. В принципе, аккумуляторы должны были все время заряжаться от солнечных батарей. Сами батареи были на месте, но об их состоянии мне ничего не было известно. Тем более, что уже почти началась полярная ночь. Память не подвела. Я быстро нашел тумблер и щелкнул им. К счастью, аккумуляторы оказались в рабочем состоянии. Помещение залил белый с голубоватым оттенком свет. Не слишком яркий, но лучше, чем ничего.

В зале на самом деле произошли изменения. Вместо одной человеческой барокамеры, их здесь стояло уже с десяток. Причем все находились в том месте, где была та самая, куда, по идее, должна была лечь Катерина. Появление новых морозильников не могло быть вызвано ни чем иным, кроме действий Командора. На миг пришла жуткая мысль, от которой стало не по себе. Я решил, что барокамеру с Катериной попросту отсюда вытащили непонятно куда.