Александр Харыбин - Пятый всадник

Сварог меня не вызывал ни на следующий день, ни после. Изменений в отношении Читы к себе я также не заметил. Хотелось надеяться, что они удовлетворились моим объяснением. Может, решили подождать какое-то время? До того момента как я перестану считаться салагой?

Было еще одно объяснение. Как раз в день моего первого боя недалеко от места дислокации батальона упал пассажирский самолет. На следующий день почти все батальонное начальство было на месте падения. Похоже, комбату было уже не до меня.

Еще несколько дней после взятия Мариновки занятия шли в усиленном темпе. Главной темой было взаимодействие пехотных подразделений с соседями и артиллерией огневой поддержки в условиях отсутствия радиосвязи. Я подумал, что это весьма актуально. Мне и раньше приходили в голову такие мысли – что мы будем делать, если вдруг прервется радиосвязь? Ну, например, укропы начнут глушить. Оказывается, все давно придумано. Есть специальные сигналы ракетами, трассирующими пулями и цветными дымами, а в ночное время – фонариками. Главное – все это заранее изучить и уже в бою не теряться.

После взятия Мариновки прошла почти неделя. Все говорило о том, что в самое ближайшее время боевые действия продолжатся с новой силой. В город пришел грузовик с гуманитарной помощью от волонтеров – привезли бронежилеты, кевларовые каски и полевую камуфляжную форму. А также кучу всяких полезных причиндалов – наколенники, налокотники, тактические перчатки и тому подобную мелочь, сильно облегчающую жизнь солдата на войне. Но на всех не хватило. Я оказался в их числе. У нас бронежилет и каску получили Бор, потому что его все жалели, и Итальянец, поскольку командир. Новой формы мне тоже не досталось, так что пришлось продолжать носить укроповскую.

Ожидания возобновления боев не обманули – вечером поступила команда проверить оружие и снаряжение и ночью всем находиться в местах квартирования. В два часа ночи нас подняли, выдали увеличенный боекомплект и на крытых тентом грузовиках повезли в темноту.

Когда мы высыпали из кузова, оказалось, что нас привезли в Мариновку. Мне было интересно оказаться на месте недавних боев, и я с любопытством оглядывался по сторонам. Еще не рассвело, поэтому мало что удалось разглядеть.

Над головой расстилалось бесконечное звездное небо. Мне пришло в голову, что на другом конце света Катерина сейчас тоже смотрит на те же самые звезды, что и я. Я тряхнул головой. Сейчас нельзя отвлекаться.

На этот раз батальон должен был занять пару высот в окрестностях Мариновки. Небольшие холмы имели важное значение, так как с них можно было эффективно корректировать огонь по находящимся в котле укропам. Если Мариновку брали после довольно серьезной артподготовки, то сейчас начальство решило обойтись без нее, больше полагаясь на фактор внезапности.

Взвод Байкера, как и в прошлый раз, получил задачу прикрывать фланги. Я решил, что у него, наверное, большая лапа в батальоне, если каждый раз получает наименее рискованные задачи.

Итальянец вел нас на позицию по темноте, опять пользуясь своим навигатором. Когда-нибудь эта железка сыграет с ним злую шутку. И со всеми нами.

Когда восток окрасился розовым, и до восхода оставалось совсем чуть-чуть, пришли на место. Очень хотелось верить, что на то самое, куда нужно. Слева от нас метрах в трехстах начинался склон невысокого пологого холма, покрытый кустарником и небольшими деревьями. По-видимому, это и была одна из тех самых высот, которую должен был захватить наш батальон. Нам было необходимо занять позицию в «зеленке» – зарослях густого и высокого кустарника, перемежаемого редкими деревцами. В случае попыток противника охватить подразделения, штурмующие высоту, его надо было уничтожить или отогнать.

Итальянец выбрал позицию в месте, где деревья росли гуще. Копать окопы в зеленке из-за многочисленных корней было делом неблагодарным, поэтому просто залегли на землю. Минут пятнадцать лежали в тишине, затем со стороны высоты раздался треск очередей, хлопки ВОГов и более глухие разрывы гранат. Судя по интенсивности стрельбы, бой на высоте шел нешуточный.

Еще через четверть часа, когда бой был еще в самом разгаре, Итальянец дал сигнал приготовиться – наблюдатели передали о приближении укроповской колонны. Хотя я противника пока еще не видел, меня охватило знакомое возбуждение, как и в прошлый раз, когда приближался бронетранспортер с Байкером.

Наконец, к звуку боя со стороны холма стал подмешиваться, пока едва слышимый, гул моторов с другого направления. Малой взобрался на дерево.