Александр Харыбин - Пятый всадник

На следующий день позвонил Герман и не терпящим возражений тоном попросил срочно приехать в Контору. Ну, вот. Скорее всего, со мной хочет встретиться Командор. Честно говоря, я рассчитывал, что вызов будет несколько позже. Похоже, Командор, лишившись сразу и ключевого исполнителя и начальника, пребывает в растерянности. Интересно, сумел ли он сопоставить факт исчезновения обоих?

Конечно, в голове еще продолжало сидеть предупреждение Профессора насчет того, что Герман собирается продать Бомбу. Я понимал, что этот вызов может представлять для меня опасность. Но эту мысль постарался загнать подальше. Даже, если это на самом деле так, есть ли у меня возможность не ехать? Ответ отрицательный. Можно принять дополнительные меры безопасности, но ничего подходящего на ум не приходило. Если пораскинуть мозгами, то что от меня нужно Герману?

Моя голова.

Причем, совместно с туловищем. Конечно, меня можно похитить, содержать в подвале и пытками и угрозами получить нужные сведения. Но такой процесс грозит непредсказуемыми нюансами, способными поставить всю операцию на грань провала. А Герман – тертый калач, и прекрасно должен понимать такие вещи. Так что, действовать он должен осторожно, проведя разведку и бросая пробные камешки. Да и вряд ли он станет серьезно вредить мне, зная, что на меня сейчас замыкаются ключевые процессы, весьма важные для Командора.

После всех этих размышлений, которые длились не больше десяти минут, решил, что наиболее вероятная причина вызова – желание Командора встретиться со мной. Или, что менее вероятно, это разведка Германа на предмет того, буду ли я сотрудничать с ним в плане продажи технологии Бомбы. В любом случае, навряд ли мне грозит какая-то опасность. Тем более, что и сам Профессор не был до конца уверен в своих подозрениях.

В Конторе первое, что бросилось в глаза – это выражение лица Вероники, сидевшей, как всегда, за стойкой ресепшена. На нем читалась смесь скорби и ужаса. Да, похоже, сильно переживает. Тихо поздоровалась, не улыбнувшись, что в такой ситуации было вполне естественным. Но вот физиономия Германа, который встретил меня у двери в кабинет Профессора, была, если и не радостная, то уж точно не скорбная. Вид его рожи сразу же заставил зашевелиться вчерашние подозрения насчет причастности к смерти Профессора. Я не смог удержаться, чтобы не бросить на него злобный взгляд. Наверное, это от Германа не укрылось, так как он тут же натянул траурную маску.

– Здравствуй, Олег, – скорбным тоном произнес он, – видишь, какое горе у нас.

Вид и тон были настолько естественны, что на миг даже сделалось стыдно за то, что я подумал, будто Герман мог радоваться смерти Профессора.

– Хочешь выпить? – вдруг спросил он, поднявшись с кресла и взявшись за ручку сейфа. Профессор в этом сейфе обычно держал коньяк для ценных клиентов. Конечно, выпить сейчас было бы неплохо, чтобы хоть немного притупить боль от произошедшего. Но не с Германом. В его присутствии я бы предпочел иметь светлую голову. Так что, вежливо поблагодарив, отказался.

– Ну, как знаешь, – пожал он плечами и сел обратно в кресло.

С минуту мы так и сидели, молча, друг напротив друга. Бросив взгляд на его ладони, лежащие на столе, я заметил, что пальцы его слегка постукивают по поверхности. Герман явно испытывал беспокойство. Будто хотел что-то сказать мне, но никак не мог решиться. Значит, все-таки, разведка?

– Ты помнишь своего друга из полиции? – вдруг произнес он.

Вопрос ввел меня в ступор. Я совершенно не представлял себе, кого он имел в виду. Да еще из полиции.

– Того, кто был замешан в убийстве твоей жены, а потом дело тебе шил и еще гонялся за тобой, – добавил Герман, видимо, заметив мою реакцию.

Тоже мне, назвать другом этого ублюдка.

– Усачева? – уточнил я, хотя это было лишним.

– Во-во. Его самого.

Вдруг перед глазами всплыла эта мерзкая рожа, и за долю секунды промелькнуло все, что с ней связано, вызвав приступ ненависти. Неужели он опять проявился на горизонте? Господи, похоже, только смерть может успокоить эту тварь.

– Он что – никак не может успокоиться? Снова меня ищет? – спросил я с плохо скрываемым бешенством в голосе.

– Помнишь, я обещал, что не забуду про него? – вопросом на мой вопрос ответил Герман. Я кивнул. Да, что-то в этом роде он сказал, когда мы встречались с Черепом четыре года назад. Честно говоря, всерьез я это тогда не принял. И сейчас он меня сильно удивил. Надо же – я сам уже почти забыл про Упыря, а он помнит.