Александр Харыбин - Пятый всадник

– Да, естественно. Пара родственников уже в морг приезжали, да и я сам только что оттуда. Зрелище – прямо мороз по коже. Хочешь – сам съезди.

– Нет уж, спасибо, – я представил лежащее в морге изуродованное тело Профессора, и мне тут же сделалось не по себе.

– Как хочешь – дело хозяйское. В общем, смотри – босса нет, и я теперь за него. Это я, чтобы ты имел в виду.

И он повесил трубку. Я так и сидел не меньше часа, не в силах пошевелиться. Такого страшного удара я совершенно не ожидал. Вдруг закралась мысль – а не Германа ли это работа? Если Профессор был прав насчет того, что тот хочет продать кому-то Бомбу, то он вполне мог это сделать, чтобы устранить препятствие своим планам. Хотя, автокатастрофа – слишком сложный и ненадежный метод. Наверное, если бы Герман поставил цель убрать Профессора, то сделал бы это как-нибудь попроще.

А вдруг это сам Профессор инсценировал свою гибель? Я с надеждой ухватился за эту идею, подсознательно понимая, что мне просто очень хочется в это верить. А что мне еще оставалось делать? Ведь все мои планы на будущее, на всю оставшуюся жизнь, так или иначе были связаны с Профессором. Я вдруг понял, что все эти годы он был мне, как отец. И потерял я не просто руководителя, а очень близкого человека. Мне теперь будет не хватать бесед с ним. С кем я смогу говорить о смысле жизни, о судьбе человечества? Вдруг почувствовал внутри такую пустоту, что хоть удавиться. Или, еще лучше, залечь в морозильник. По крайней мере, будет какая-то польза для науки. Точно. Завтра же купить билет на ближайший рейс до Лонгйира, добраться до Северной Базы и лечь в барокамеру. Года на два. Проснусь – хорошо, нет – значит, такая судьба. Отправлюсь к тем, кого любил и потерял – к маме, Машуне и Профессору.

И что это там Герман загнул насчет того, что он теперь мой руководитель? Тоже мне – начальник. Сравнил себя с Профессором. Уеду на Шпицберген, и даже спрашивать его не стану. И тут мысль, как обухом, ударила по затылку – ведь содержание Северной Базы замыкалось на Профессоре. Кто теперь будет этим заниматься? Герман? Или сам Командор? Так они же совершенно некомпетентны в этих вопросах. Герман, может, и рад был бы все это вообще похерить, но Командор имеет здесь личную заинтересованность. Ведь, если ему удастся устроить Апокалипсис, то где он сможет пересидеть темные времена? Когда остатки человечества будут грызться между собой за кусок еды, а потом немногие выжившие станут уничтожаться беспилотниками Пятого Всадника. Это ведь будет продолжаться не пару лет. Так что, Командор тему не закроет, а, кроме как мне, поручить содержание Северной Базы больше некому. Поэтому, как бы цинично это ни звучало, а с гибелью Профессора мой вес только увеличился. Подумал, и тут же сам устыдился собственных мыслей. С радостью променял бы, будь такая возможность, этот самый «вес» на жизнь Профессора.

Я лег на кровать, уставившись в потолок, и принялся размышлять о том, что же в такой ситуации следует делать. Наверное, самое правильное было бы связаться с Командором и обсудить дальнейшие шаги по всем проектам. Но прямого контакта с ним у меня не было. Можно было бы попросить Германа, чтобы он дал такой контакт, но вот только реакция на подобную просьбу, скорее всего, будет отрицательной. Я чувствовал, что должно быть простое решение данной проблемы, но обилие впечатлений, свалившееся на меня в эти два дня, мешало сосредоточиться.

Дело шло к вечеру. Я решил, что сейчас лучше попытаться заснуть, чтобы назавтра обмозговать ситуацию свежей головой. Раздевшись, лег под одеяло и закрыл глаза, но мозг продолжал лихорадочным калейдоскопом прокручивать последние события.

И тут меня осенило. Ведь Командор в лице Профессора лишился своего шефа, и теперь нормально руководить Организацией не сможет. Значит, у него не останется иного выхода, кроме, как самому связаться со мной. Как с человеком, который был в курсе самых важных работ. И произойти это должно в самое ближайшее время. Надо просто набраться терпения и ждать, ничего пока не предпринимая. Как не раз любил повторять сам Профессор, не стоит делать резких телодвижений в условиях резко меняющейся обстановки при недостатке информации. А с информацией сейчас было туго.

Хотел написать Катерине страшную новость насчет Профессора, но потом передумал. Решил, что это станет для нее слишком сильным ударом. Надо ее будет к этому осторожно подготовить. А то, не дай Бог, с горя в морозилку залезет.