Александр Харыбин - Пятый всадник

Мой сон, которым забылся, когда уже вовсю светило солнце, прервал негромкий стук в дверь. Похлопав рукой по тумбочке и нащупав телефон, посмотрел время – восемь утра. Черт! Я ведь только-только уснул! Странно, кто бы это мог быть? Да еще в такую рань. На Базе сейчас вообще никто не должен находиться – Профессор писал, что последний работник был уволен пару недель назад, а комендант ушел в отпуск. Но все равно, кто бы это ни был, некрасиво держать человека за дверью.

Я встал и открыл дверь. На пороге стоял Профессор.

Сон моментально улетучился, и я сделал приглашающий жест. Что-то в выражении его лица заставило предположить, что разговор предстоит серьезный.

Он вошел, коротко поприветствовав меня. При этом напряженная маска на секунду расслабилась.

– Олег, ты не хочешь прогуляться по свежему воздуху?

Разумеется, прогуляться меня совершенно не тянуло, так как больше всего на свете я сейчас хотел опять упасть на кровать и попробовать подремать хоть полчасика. Но раз Профессору непременно понадобилось вытащить меня на улицу, значит, на то была веская причина.

Профессор не спеша направился в сторону ворот, я – за ним. Пока не вышли за ворота, он не проронил ни слова. Отойдя от Базы шагов на сто в сторону озера, Профессор заговорил.

– Знаешь, на территории Базы даже стены имеют уши. Я не удивлюсь, если окажется, что и на улице понапихано микрофонов под каждым кустом.

Я ничего не ответил. Безопасностью занимался Герман, а Профессор, теоретически, должен был его контролировать. Тем временем, собеседник мой продолжал.

– В Организации назревает что-то очень серьезное. И крайне нехорошее.

Говорил он медленно, порой растягивая по полминуты паузы между предложениями.

– Герман что-то темнит в последнее время. Я думаю, он устроил за мной слежку и вовсю прослушивает телефон. И вообще, скользким стал. Знаешь, это трудно объяснить, но когда разговаривает со мной, интонации искусственные, как у плохого артиста провинциального театра. Плетет сети у меня за спиной.

– Сергей Александрович, а может, это вам все кажется? Зачем вообще ему это нужно?

– Зачем? Да, действительно – зачем? Знаешь, что? А, давай, подойдем к нему, и спросим – зачем?

Сперва до меня не дошло, что это шутка. Пока сам Профессор, заметив изумленно-растерянное выражение моего лица, не издал нервный смешок.

– Если серьезно, то у меня есть очень веские основания подозревать, что Герман хочет продать Бомбу.

– Продать Бомбу?

– Ну, может, не само готовое изделие, а технологию производства.

– А что – он так досконально знает эту технологию? – скептически спросил я.

– Зачем же? Ему знать не обязательно. Достаточно, что ты знаешь.

– Он меня похитит, спрячет в подвал и будет пытать?

– Это маловероятно, но не исключено. Но сначала, я думаю, попробует подкупить. А если увидит, что не получается подкупить, то попытается шантажировать.

– Шантажировать? И чем же?

– Герман почти двадцать лет в милиции проработал. Найдет способ.

– А почему вы считаете, что он хочет продать кому-то Бомбу?

– Я не считаю, а только предполагаю. Есть некоторые основания. Если бы я был в этом уверен, то ты уже был бы очень далеко отсюда.

– На Шпицбергене? Вы же сами меня оттуда вытащили.

– Нет. Не на Шпицбергене. Подальше. Ну, да ладно. Герман – часть проблемы, и не самая главная. Намного хуже то, что касается Командора и Мериновского.

– А с ними-то, что не так?

– Мериновский агитирует Командора взорвать к чертям всю Америку.

– Вот как? Ну, меня это совершенно не удивляет. Я когда только первый раз услышал все эти его высказывания насчет «пиндосов», сразу подумал, что он затем и вошел в проект по Бомбе.

– Возможно. Хуже то, что Командор склонен согласиться на это.

– А зачем это нужно Командору?

– Я думаю, он полагает, что это вызовет Конец Света, а все события ему удастся благополучно пересидеть в морозильнике. Потом выйдет среди дикарей каменного века, и станет у них богом. В принципе, план неплохой.

– Так что – Мериновский знает про морозильник?

– Нет. Он вообще не знает про Организацию и ее цели. Он просто ненавидит Америку и американцев. Для него это – абсолютное зло. А если оно будет уничтожено, то сразу наступит глобальное добро по всей планете. Он просто не понимает – насколько завязана на Америке вся мировая инфраструктура.

– И как же он с помощью нескольких маломощных бомбочек хочет взорвать страну, которая по площади как половина России?