Александр Харыбин - Пятый всадник

– Я говорил, что не могу сказать точно, какая должна быть мощность взрыва, но могу ее оценить. В реакторе на пластинке дейтерида при хорошем импульсе иной раз выделяется до десяти килоджоулей. Но пластинка весит двести миллиграмм, а ядро гидрида – пять килограмм. Если выход будет пропорциональным, то при взрыве мы получим двести пятьдесят мегаджоулей. Это, вообще-то, шестьдесят кило тротила. Все оборудование разнесет к чертовой матери. А если выход будет больше? Ведь чисто теоретически он может быть больше и в сто раз, и даже в тысячу. Ведь в пластинке реагирует только один атом из миллиона. А вдруг у нас получится один из тысячи? Или из ста? Тогда что? Нет, я еще хочу немного пожить.

В своих вычислениях я слегка приврал. Выход в десять килоджоулей не получался ни разу. Обычной была величина в пять раз меньше. Но я рассчитывал, что мой мухлеж Бармалей не заметит. Тем более что при реальном выходе в одну десятитысячную процента от теоретически возможного и незнании физических принципов явления, на самом деле всегда можно ожидать резкого и необъяснимого повышения эффективности процесса. Мы ведь еще ни разу не пробовали взрывать образец с дейтеридом.

Так или иначе, Мериновский прекратил настаивать на эксперименте с дейтеридом. Скорее всего, потому что в противном случае это выглядело бы, будто он сознательно идет на риск уничтожения всей Базы. Но, как мне показалось, истинную причину его упорства в попытках протолкнуть именно свой вариант я уловил. Ему не терпелось как можно раньше узнать – годится ли мой метод для создания бомбы, или нет. Скорее всего, в случае отрицательного ответа он был бы готов тут же переключиться на создание бомбы из плутония. Было заметно, что всем его мысли занимала одна цель – скорее получить в руки атомную бомбу. Я терялся в догадках – зачем это ему нужно, но для того, чтобы строить гипотезы, надо было обладать информацией. А ее у меня было недостаточно.

На том и порешили – я начну проводить эксперименты по замене меди ураном. Пусть небольшая, но, все же, победа над Бармалеем доставила мне наслаждение.

Долго на этот раз не засиделись. Разъезжаться начали сразу после обеда. Выйдя из калитки, вдруг вспомнил стоявшую с утра недалеко от дома подозрительную машину и бросил взгляд на то место. Этой самой не было, но почти там же стояла другая – темно-серая «девятка». Даже с такого расстояния было заметно, что ее стекла также затемнены. Я полез было за телефоном, чтобы предупредить Германа, но что-то меня остановило. Решил, что правильнее будет позвонить из точки вне пределов видимости со стороны сидящих там возможных наблюдателей. Сев в свою машину, набрал номер Германа и сообщил ему. Тот похвалил за бдительность и пообещал разобраться.

На Базе первым делом распаковал коробку. В ней находился запаянный пакет из толстой полиэтиленовой пленки. Под полупрозрачным слоем хорошо различался светло-серый порошок с металлическим блеском. Похоже, фасовали его в атмосфере инертного газа, так как в противном случае из-за окисления на воздухе он бы не блестел. Интересно, где же Профессору удалось его раздобыть? Надо будет обязательно спросить его об этом.

Для того, чтобы изготовить прессованием из порошка урана две полые полусферы, пришлось повозиться. С медью все было намного проще – она не так интенсивно окислялась на воздухе. Но частицы уранового порошка во время всех манипуляций покрылись бы тонким слоем оксидов, что могло быть одним из факторов, влияющих на результаты эксперимента. Следовательно, надо было обеспечить, чтобы на всех стадиях подготовки образца уран с воздухом нигде не контактировал. Сделать это было непросто, и заняло у меня больше недели. Но, тем не менее, с этой задачей удалось справиться. То количество урана, которое передал Профессор, решил разделить на два образца, поэтому сфера из него получилась более тонкой, чем из меди. Урана, оставленного для второго эксперимента, хватало на более толстую сферу. По крайней мере, по результатам можно будет увидеть тенденцию.

В обоих опытах электрический импульс наблюдался, но характеристики его были заметно хуже, чем в случае с медью. Похоже, сыграла свою отрицательную роль более низкая электропроводность урана. Особой разницы в двух разных опытах я не заметил. Все укладывалось в погрешность измерений. Это показалось несколько странным, если учесть то, что замена меди на уран сама по себе влияет на качество импульса отрицательно. По идее, чем толще слой урана, тем должно было быть хуже. Решил, что этот эффект обязательно надо покопать поглубже. Но урана больше не было. Я написал Профессору, что необходимо еще то, что он передал в прошлый раз. И, желательно, побольше. Естественно, слово «уран» доверить электронной почте я не мог.