Александр Харыбин - Пятый всадник

Однажды в теплый и солнечный майский день пришло письмо от Профессора. Он вызывал меня, как это у нас называлось, «на дачу». Что означало – в коттедж, где проходили совещания по Бомбе с участием Бармалея. На завтра мы с Катериной собирались посидеть на берегу. Я даже подумывал над тем, не открыть ли мне купальный сезон? Прогноз погоды был весьма благоприятным, так что можно было попробовать. Теперь купание и загорание точно придется отменить. Ну, шашлыки на свежем воздухе – это тоже неплохо.

Когда я приехал, там уже были Профессор и Герман. Вообще, как понял по некоторым приметам, Герман в коттедже проживал постоянно. По крайней мере, проводил здесь значительную часть времени. Троица – Командор, Седой и Мериновский – прибыли четверть часа спустя, как обычно, на яхте.

Еще до прихода троицы Профессор передал мне небольшую, но очень тяжелую коробку. Взяв ее в руки и чуть не уронив, я мгновенно догадался, что там может находиться. Кроме урана ничто не могло столько весить. Ну, разве что, золото или платина, но они мне не требовались, а вот уран я просил. По просьбе Профессора сразу же отнес это сокровище в багажник своей машины. Машину я ставил довольно далеко от дома. Так просил Герман, аргументируя это целями конспирации, потому что машина была зарегистрирована на меня лично. Он не хотел, чтобы у Бармалея были зацепки относительно членов Организации. Все остальные машины, как Профессора, так и его самого, были записаны на подставных лиц. Коробка с ураном весила килограммов двадцать, так что, пока я донес ее до своей «девятки», весь взмок.

По дороге заметил подозрительную машину. Это был довольно старенький «Фольксваген Пассат» непонятного грязно-зеленого цвета. Окна были затемнены, поэтому сидевших внутри рассмотреть не удалось, но судя по трудноразличимым силуэтам, они там были. «Пассат» находился от дома метрах в ста, как раз так, чтобы сидевшим в нем наблюдателям были видны ворота и калитка. Когда я возвращался, подозрительная машина продолжала стоять на том же месте. Несомненно, они видели, как я выходил из калитки и возвращался обратно в дом, но утешало то, что моя машина с их позиции не была видна. Конечно они смогут сопоставить факты и догадаться, что я оставил коробку в машине. Но в том месте, куда поставил свою «Девятку» машин стояло довольно много, и большинство – с московскими номерами, так что я не особо беспокоился за то, что меня смогут вычислить. Кто же это мог быть? Конечно, это могло быть простое совпадение – мало ли, кого могут здесь ждать люди. Но на всякий случай запомнил номер и решил доложить Герману.

Герман к моему сообщению отнесся довольно серьезно, а номер записал в блокнот. Но сразу после этого пришла троица, и этот случай выпал у меня из головы.

Когда все собрались, разговор сразу же пошел о дальнейших работах по Бомбе. Мериновский доказывал, что начинать надо с того, что менять в ядре гидрид на дейтерид. Я не соглашался, поскольку вполне обоснованно опасался, что такой эксперимент может поднять Базу на воздух.

– Ну, скажи мне – какая энергия может при этом выделиться? – не унимался Бармалей.

– Без эксперимента я это сказать не могу, – отвечал я.

– Вот видишь – не можешь, а чего тогда боишься?

Он явно пытался взять «на слабо». Вообще, в его словах был определенный смысл. По идее нужно было определиться – тот импульс тока, который мы имеем, достаточен для зажигания реакции, или нет. Если его не достаточно, то придется пытаться улучшить его параметры, а если сильно улучшить не получится, то бросить вообще эту затею. Разумеется, с точки зрения логики, направление, которое не имеет перспективы, надо сворачивать как можно раньше. Соответственно, в первую очередь надо ставить те эксперименты, которые бы смогли прояснить наличие или отсутствие этих самых перспектив.

Все это было бы правильным, если не учитывать два фактора. Во-первых, в случае, если система сработает так, как ожидается, то последствия как для Базы, так и для меня могут быть печальными. Бармалею, конечно на это глубоко наплевать. Для него это будет всего лишь подтверждением верности выбранного направления. И еще один немаловажный аспект. Занятия по этой тематике приближали меня к раскрытию физической природы процесса. И совсем не в моих интересах было ее прекращать в том случае, если бы оказалось, что для создания атомной бомбы данное направление не имеет перспектив. Первый фактор убирался довольно легко. Для этого достаточно было соорудить бункер побольше, и поставить туда более прочную взрывную камеру. Но я, естественно, постарался отвлечь присутствующих от этого решения.