Александр Харыбин - Пятый всадник

– Теоретически, это, наверное, возможно. Но только тогда масса рабочего тела должна исчисляться килограммами, а энергия импульса – мегаджоулями. Это в тысячи раз больше, чем то, чего мы можем сейчас реально достичь.

Я надеялся, что мой ответ должен восприниматься, как сугубо отрицательный. Но Командор, похоже, никак не хотел успокаиваться.

– А что нужно сделать, чтобы достичь таких показателей?

– Это совершенно нереально. Такая энергетика в одиночном электрическом импульсе лежит за пределами современной науки.

Это утверждение, как мне казалось, должно было отбить у моего собеседника всякую охоту пытаться из реактора сделать бомбу. Но, как оказалось, тот был слишком упрям.

– То есть, если я правильно понял, чтобы получить энергию порядка ядерной бомбы, достаточно увеличить энергию электрического импульса в тысячу раз. Так?

Господи! Ну что ему так сдалась эта атомная бомба? Будто она сможет предотвратить или отсрочить Конец Света. Но, в глубине души, эта проблема меня, как ученого, заинтересовала.

– В принципе, так. Но, опять же, это только предположения.

Командор выглядел вполне удовлетворенным моим ответом. Он вызвал Профессора.

– Я узнал, все, что было необходимо – произнес он, когда Профессор зашел в кабинет. – Олег сейчас может ехать продолжать свои исследования. А вы останьтесь. Есть, что обсудить.

Я поднялся и пошел к двери, вжав голову в плечи под вопросительным взглядом Профессора, не в силах поднять на него глаза. Мне показалось, что я подвел его, не оправдал его доверия, сболтнув лишнего. В дверях обернулся и откланялся, опять поймав на себе его вопрошающий взгляд.

Пока шел пешком к станции метро, вдруг всплыло в памяти распоряжение Командора ехать продолжать исследования. Оно звучало, как приказ, и сразу показалось странным. Он совершенно явно желал, чтобы я не присутствовал в конторе в то время, пока будет беседовать с Профессором. То есть, собирался предотвратить обмен информацией между мной и им до тех пор, пока беседа не закончится.

Мне сделалось дурно. Похоже, я подставил своего руководителя. Но тут же, в соответствии с естественной защитной реакцией, начал искать себе оправдание. В принципе, его вина здесь тоже была. И ничуть не меньше моей. Он ведь мог назначить встречу на час или два раньше и растолковать мне ситуацию, досконально разъяснив, что мне можно говорить, а что нет. На худой конец, если в конторе это сделать по тем или иным причинам было невозможно, мы могли бы встретиться в любом другом месте.

Эти мысли меня успокоили, и я уже мог хладнокровно анализировать сегодняшнюю встречу. Одна вещь мне не давала покоя. Я заметил, что в присутствии Командора Профессор ведет себя с подчеркнутым почтением. Однако от меня не могло укрыться, что это почтение было театральным, натянутым. Как если бы человек просто играл роль подчиненного, на самом деле осознавая свое истинное более высокое положение. На кого была рассчитана эта игра? На меня или на Командора? В любом случае, странные вещи творятся в Организации.

Но я был ученым, а не специалистом по интригам. Поэтому через какое-то время мой мозг отвлекся от этих проблем и переключился на задачу, возникшую в ходе разговора с Командором. Он, ну, или, скорее, его советники, верно подметили свойство прохождения импульса тока через дейтерид. До какого-то момента, действительно, при одних и тех же его параметрах выход нейтронов увеличивался с увеличением толщины пластинки дейтерида. Но, правда, если пластинка становилась толще некоторого оптимального значения, то выход начинал уменьшаться. У меня даже сформировалась целая теория по этому поводу. Согласно ей ионы дейтерия в кристаллической решетке имели вид газа, типа электронного газа в металлах. Под действием электрического поля они могли мигрировать. Но когда напряженность этого поля росла очень быстро, то эти ионы не успевали сдвинуться из-за своей инерции. В результате образовывалась ударная волна. Судя по всему, именно она как раз и была причиной всех наблюдающихся ядерных эффектов. Получалось, что по мере прохождения ее сквозь толщу дейтерида, скорость и плотность этой волны постепенно уменьшались. Я пытался произвести математические расчеты ее движения. Но моих способностей в математике для этого явно не хватало.

Незадолго до этого я провел несколько экспериментов с целью определить скорость миграции ионов дейтерия в зависимости от напряженности поля. Для этого собрал в пакет много тонких пластинок дейтерида и в течение некоторого времени пропускал через них ток. Затем я разбирал пакет и измерял электрическое сопротивление каждой отдельной пластинки. Сопротивление сильно зависело от концентрации дейтерия, которую таким способом и определял. По разнице этого показателя в пластинках я и получал скорость смещения ионов дейтерия. Для постоянных токов, вплоть до довольно больших величин, зависимость была почти линейная. Но вот, когда я стал подавать на образец импульсы высокого напряжения, картина резко поменялась. Если верить полученным результатам, то направление миграции сменилось на прямо противоположное. То есть, это могло говорить только о том, что ионы дейтерия сменили заряд. Если до того их заряд был положительным, то при воздействии импульсов он поменял знак на отрицательный. Результаты были настолько интересными, что я уже набросал методики для следующих экспериментов в этом направлении. И собирался заняться этим вопросом в самое ближайшее время.