Александр Харыбин - Пятый всадник

Она с силой оттолкнулась от меня и не спеша погребла к берегу. Я пристроился ей в кильватер.

Немного не доплыв до берега, там, где глубина была ей по плечи, она вдруг остановилась. Я поравнялся с ней и встал рядом. Она стояла, распластав по воде руки и слегка покачиваясь вверх-вниз. Я хотел спросить о чем-то, но, взглянув в ее глаза, замолк на полуслове. Она смотрела вдаль и, казалось, ничего не видела и не слышала вокруг. Зачем-то я тоже расставил руки и пару минут так же стоял рядом. И вдруг что-то нашло на меня. Я повернулся и, парой шагов преодолев разделяющее нас расстояние, легонько обнял ее за плечи. Она подняла на меня глаза и слегка коснулась ладонями моих рук. Так мы стояли, не двигаясь, довольно долго.

Кажется, она ждала чего-то от меня. Несомненно, она хотела, чтобы я ее сейчас поцеловал. Но барьер, через который я не мог переступить, мешал мне это сделать. Я понимал, что поцелуй будет обманом с моей стороны. Обманом ее ожиданий. Я не смогу дать ей того, что она ждет от меня – любви. Просто чувствовал, что не смогу ее полюбить. Уж лучше пускай будут просто хорошие отношения. Безо всяких трагедий в будущем.

Катерина, видимо, поняв, что дальнейших действий с моей стороны ожидать не следует, легонько освободилась от моих рук и направилась к берегу. Мне вдруг сделалось любопытно – станет ли она стесняться передо мной своей наготы? Я последовал за нею, отстав на пару шагов. Она шла, явно стараясь ступать грациозно, и с каждым шагом вода отступала, обнажая тело. Я отметил про себя, что, несмотря на небольшой рост, она отлично сложена. Выбравшись на берег, Катерина взяла полотенце и, повернувшись ко мне, стала медленно вытираться, с вызовом смотря мне прямо в глаза. Я стоял неподвижно в паре метров и смотрел прямо на нее, не в силах оторвать взгляд от ее тела. Вдруг так захотелось прижать ее к себе, что потребовалось сделать над собой серьезное усилие, чтобы отвернуться. Я поднял с травы свое полотенце и тоже начал вытираться, ловя на себе ее пристальный взгляд. Похоже, ей стало интересно, буду ли я снимать мокрые плавки перед тем, как надеть шорты? Плавки решил снять, но проделал все, стоя к ней спиной. К такому эксгибиционизму, подобному тому, что она только что продемонстрировала, я пока не был готов.

– Ты куда сейчас? – спросила она, когда я к ней повернулся. На ней уже было легкое просвечивающее платье, надетое прямо на голое тело.

– К себе, наверное, – пожал я плечами.

– А ты не хочешь с моими результатами ознакомиться?

Я почувствовал в этом вопросе подвох. Больше всего я сейчас хотел бы лечь спать. Завтра с утра предстояло ехать в Москву, чтобы снова продолжать работу с Михаилом. День предстоял тяжелый, поэтому я предпочел бы как следует выспаться. Но, в то же время, когда подчиненный просит поглядеть на результаты, разве может руководитель ему в этом отказать? Особенно, если я уже больше двух недель не интересовался ее делами.

– Да, хочу. Куда – к тебе в лабораторию?

– Зачем в лабораторию? Лучше ко мне домой. У меня все на ноутбуке.

Я не сразу сообразил, что под домом она подразумевает свою комнату для отдыха. Ну, да. Я ведь ни разу не видел, чтобы она уезжала с Базы на выходные. Надо бы спросить, откуда она сама. Похоже, в столице у нее никого нет. То, что она никуда не уехала в отпуск, может объясняться тем, что ей не на кого оставить лабораторных животных. Но ведь пару дней на выходных крысы вполне могли бы побыть одни.

Она открыла мне дверь в комнату, а сама пошла в душ. Я в первый раз был в ее комнате. Там все было по-женски аккуратно: тщательно заправленная постель, на столе – открытый ноутбук, рядом с ним электрический чайник и стопка блюдец с лежащими сверху тремя небольшими чашками. На стене висел календарь с котиками.

Когда Катерина вернулась, сразу придвинула к столу стул, приглашая меня сесть, и заняла второй, стоящий напротив ноутбука. Касаясь ее своим плечом, стал следить за диаграммами и графиками, которые она демонстрировала мне на экране.

Из ее рассказа я понял, что сейчас в состоянии анабиоза находятся уже шесть крыс. Условия, при которых замораживали зверьков, слегка различались. Срок размораживания наступал через месяц.

Посреди рассказа Катерина слегка подернула плечами.

– Слушай, Олег. Ты, вообще, массаж умеешь делать? А то я где-то спину застудила. Разогреть бы, – и она, как мне показалось, с надеждой посмотрела на меня.

То, что при той жаре, которая стояла уже почти месяц, можно было что-то застудить, показалось совершенно невероятным.