Глеб Васильев - Стакан

– У меня прямо прилив силушки от твоей чудненькой речи приключился, – хохотнул Трехручка.

– Идем, идем, – проворчала Селия. – Только умолкните оба. Вы меня безумно раздражаете.

Путешественники двинулись дальше вверх по горному склону. Переставляя ноги, вязнущие в рыхлом снегу, Полулунок размышлял, сумеет ли он исправить ситуацию. Успеет ли добраться до намеченной цели раньше, чем Закхард со своими головорезами утопит все города в крови. Сможет ли магия северного волшебника обезвредить Объединенную Конфедерацию и среднегорцев разом, или одного желания для этого окажется недостаточно. Но сколько Халфмун ни пытался убедить себя в том, что все будет хорошо, все успеется и все сможется, бремя вины на его душе с каждым шагом становилось все тяжелее и тяжелее.

13

Халфмун не ожидал, что переход через горы будет простым, но он не был готов и к половине тех трудностей, которые выпали на этом пути.

Вскоре после ухода из лагеря среднегорцев Трехручка, переусердствовавший с прихлебыванием настойки кутси, потерял равновесие и кубарем покатился прямо в разверстую пасть глубокого разлома. Полулунок бросился следом за ним и успел схватить товарища за руку, когда до обрыва оставалось не больше пары метров. Пьяный Трехручка отделался легким испугом, но поставил Халфмуну в вину, что из-за его нерасторопности лишился заветного бочонка, который таки улетел навстречу острым скалам. Сам же Халфмун, катясь по склону, серьезно ушиб голень о скрытые под снегом камни. Нога юноши распухла, наступать на нее было нестерпимо больно, но он не смел замедлить ход, стремясь преодолеть хребет раньше, чем закончатся припасы.

Хромота Халфмуна вызвала приступ безудержного веселья у Селии. Глядя на него, девушка так хохотала, что сама чуть не свалилась в пропасть. Помогая ей взобраться на склон, Полулунок подвернул вторую ногу, отчего дальнейшее движение для него окончательно превратилось в сплошную пытку, но он не позволил себе даже издать стон, чтобы не провоцировать Селию.

По ночам Халфмун, мучимый холодом, болью в ногах и чувством вины, лежал без сна и тихо скрипел зубами. Чтобы отвлечься, он думал о финале путешествия и том счастье, которое подарит миру, избавив его от кровожадных среднегорцев и сил Объединенной Конфедерации. Представлял себе восторженный взор Селии, обращенный на него, воображал вкус ее поцелуя и жар объятий. Когда же приступы боли были особенно сильны, и сосредоточиться на фантазиях о будущем не удавалось, Поулунок вспоминал минувшие дни, проведенные в тихой Бобровой Заводи. Халфмун пытался припомнить лица отца и матери, но его мысленному взгляду являлись лишь смутные образы. Зато лицо Унии Небосклон представало перед ним настолько живо, как будто бы и впрямь была рядом во плоти. Уния улыбалась, и улыбка эта казалась юноше настолько родной, что все тревоги и страхи улетучивались, и ему удавалось ненадолго забыться дремотой.

За пять дней пути Халфмун и его спутники достигли вершины перевала, а еще через четыре дня спустились достаточно для того, чтобы сквозь окутывающую гору дымку можно было разглядеть то, что располагалось у ее подножья.

– Какая странная долина, – сказала Селия, глядя вниз на тянущееся до горизонта серо-стальное полотно, играющее тусклыми бликами.

– Это не долина, – Полулунок почувствовал, как к его горлу подкатывает ком. – Это море.

– Я никогда не была на море, но всегда хотела, – глаза Селии загорелись.

– Приятненький сюрпризик, ничего не скажешь, – Трехручка поежился. – Сразу утопитесь, или побарахтаетесь для приличия?

– На берегу наверняка должен быть город, – взяв себя в руки, сказал Халфмун. – А в приморских городах, я слышал, обычно бывают порты. Мы найдем город, отыщем порт, узнаем, какой корабль ходит через море, и продолжим путь.

– Городочек-то я уже вижу, – Трехручка показал пальцем на облачка дыма, закрывающие клочок береговой линии. – Только в таких миленьких городочках, как я заметил, хорошим тоном считается чужаков на голову укорачивать.

– Я проберусь в город незамеченным. Разузнаю, что к чему, и вернусь к вам, – предложил Полулунок.

– Вот уж нетушки. Дурочке этой ядерной лапшу на стакан вешай, а со мной фокус не пройдет, – заявил Трехручка. – Сядешь весь из себя красивенький на кораблик, и поминай, как Халфмунчика звали.

– Сам ты дурочка. Полулунок нас не бросит – он даже на это неспособен. Впрочем, если хочешь рисковать своим отвратительным стаканом, я тебя отговаривать не собираюсь, – сказала Селия.