Глеб Васильев - Стакан

– Нет, что ты, это все они, они про тебя плохо говорили, я тебя защищал, а ты… ты… – мужчина внезапно расплакался горькими слезами.

– Про меня? Про твою маленькую Айрис? – лицо жены Свена смягчилось, морщины на нем немного разгладились, а яростный огонь в глазах погас.

– Да, малютка Айрис. Им нельзя так про тебя говорить, я не дам, не позволю, никогда-никогда, – размазывая по лицу кровь, слезы и сопли, ответил Пятихат.

– Конечно, не позволишь. Ты же мой защитник, моя опора. Я же за тобой, как за каменной стеной, – Айрис обняла живот Свена – выше она не дотягивалась.

– Все так, все так, Айрис. Но вино… они все выпили, проклятые грабли.

– Ну-ну, не плачь, мой хороший. Я же вижу, что осталось еще, – ласково поглаживая Свена, сказала Айрис. – Давай-ка, наклони свою головушку, вот так, да, умничка.

Пятихат послушно склонил голову, а Айрис ловко подставила свой головной фужекр точно под горлышко его бутылки. Булькая и брызгаясь, в фужер полилась бардовая жидкость и вскоре наполнила его до краев.

– А теперь пей, Свенчик мой ненаглядный, – проворковала Айрис. Пятихат схватил жену за плечи, легко оторвал от земли, жадно припал пухлыми губами к фужеру и мигом его осушил.

– Фу, какая мерзость, – скривилась Селия.

– Это ж, ядерное дело, ритуал такой, – Трехручка облизнулся. – Леди, я вот эту всю вашу культуру жутко обожаю. Можно ли и мне как-нибудь причаститься, а?

– Идите в дом, поднимайтесь на чердак и ложитесь спать. Сегодня у всех нас был тяжелый день, – улыбаясь, сказала Айрис.

– Милостивая госпожа, смею заметить, что сейчас лишь немногим позже полудня, и мы испытываем куда как большую потребность в питании, нежели во сне, – заявил Силагон.

– Марш наверх спать, – сморщив лицо так, что глаза скрылись в складках кожи, рыкнула Айрис. Желания спорить с ней не возникло ни у кого, и путники понуро удалились в дом.

Проведя ночь на чердаке, зарывшись в копну сухих виноградных листьев, следующим утром Халфмун спустился вниз и застал хозяев дома на кухне. Айрис длинной ложкой помешивала варево в стоящем на печи котле, а Свен, обхватив голову руками, сидел на скамье возле стены.

– Да стаканчик-то всего и прошу, – бубнил Пятихат. – Что ж мне в собственном доме и стаканчика не выпить?

– Был бы дом из вина сделан, ты бы и его выпил, бочка бездонная, – ворчала Айрис. – Не зря матушка твоя тебе ни капли пить не позволяла, да порола изрядно. В ежовых рукавицах вас мужиков держать надо.

– Может я потому и женился на тебе, чтобы из матушкиного дома поскорее выселиться, да зад свой в целости унести. Будь ты, баба, человеком, хоть опохмелиться-то дай. Не пьянства же ради, а здоровье поправить.

– Знаю я твое здоровье. Сейчас стаканчик, потом еще стаканчик, а затем снова с граблями беседы задушевные до кровавых соплей вести будешь.

– Айрис, ну зачем ты так? Я ведь вежливо тебя прошу, от всей души и со всем уважением. Помощь мне нужна, хоть полстакана – не то ей-ей помру.

– Я так зачем? А ты, рыло свинячье, зачем что ни день, то до оскотинивания напиваешься?

– Хочешь правду знать? – Свен вонзил в спину Айрис преисполненный ненавистью взгляд. – Потому что на тебя трезвым смотреть невозможно. На рожу твою морщинистую, как вымя у столетней козы. Вообще на тебя, мерзость такую. Да только для того и пью, чтобы не стошнило от отвращения, чтобы руки на себя не наложить! Какова тебе правда, нравится?

– На свое мурло сальное посмотри. Мне, думаешь, от тебя нутро не крутит? Так что же, и мне теперь горькую с утра до ночи пить? – не отрываясь от помешивания бурлящей в котле жижи, сказала Айрис.

– Ну, жена ты мне или нет? Хоть треть стакана дай, не могу больше, страдаю. Да четвертушку-то накапай. Жалко тебе что ли, не человек ты или вообще где? – взмолился Свен.

– Ладно. Одни стакан, и больше ни капли. Ясно?

– Лапуля, золотце мое, клянусь, спасительница моя, одна стаканюшечка и все, – Пятихат проворно подбежал к жене и, дрожа от нетерпенья, склонил свою бутылку над ее фужером. – Только тебя люблю, только в тебе душа живая, человечья теплица. Умереть за тебя готов, Айрюнечка моя распрекрасная.

Отложив ложку, Айрис твердой рукой схватила горлышко бутылки Свена и направила его в свой фужер, не дав трясущемуся и подпрыгивающему Пятихату пролить ни капли мимо.

Едва Свен успел выпить вино, как в дом вбежали запыхавшиеся Трехручка и Бальтазар.

– Помогите! Нужно запереть дверь, – бешено вращая глазами, заголосил Силагон. – За нами гонятся сумасшедшие!