Сергей Пациашвили - Калинов мост. Змей Горыныч

– Ратмир, – послышался голос Айрата. Колдун уже схватил его за горло, пытаясь удушить, но и сам богатырь пытался душить его в ответ.

– Ратмир, давай, убей же его!

Ратмир в ужасе вдруг опомнился. В его руке был меч, а его друг умирал. Любое промедление стоило ему жизни. А меч словно водил его рукой, словно тянул в битву. «Только ранить, только ранить его, – твердил про себя богатырь, – совсем слегка».

– Ратмир!

Меч словно сам направился к чародейской плоти, потянув за собой богатыря. Руки Ратмира стали словно не его руками, он чувствовал, как стал разрывает кольчугу, проникает в плоть, в такую же плоть, как у него, только чужую. Все человеческие чувств, страхи, судьба заключались в этой плоти, и теперь огромная кровоточащая рана в спине забирала из неё жизнь. Ратмир пробил его насквозь и сам ужаснулся от неожиданной силы своего удара. Но не это больше всего ужаснуло его. Ратмир попытался достать меч из чародея, но сталь не хотела выходить, а затем вдруг начала как-то странно колебаться, издавая странный звон. Богатырь хотел отпустить эфес, но не смог, руки словно приросли к мечу. И Ратмир чувствовал, как из чародея выходит жизнь, как она поднимается по клинку и переходит в него. Богатырь дрожал всем телом, но не от страха, а от неведомой силы, поражающей его, идущей от меча. Ужасная стихия сотрясала его, наполняла какой-то неистовой злобой, яростью, мощью. Наконец, Ратмир смог достать меч из раны врага, в этот момент он чувствовал странный прилив наслаждения, какой не испытывал рядом с княжной. Тогда счастье было спокойным и постепенным, сейчас же он охватило богатыря резко и с невиданной мощью вознесло в небеса. Пропала боль, пропали всех страхи и ужасные воспоминания, пропали даже сомнения в себе. Ратмир словно чувствовал себя богом, и единственное, чего он хотел, это испытать это ещё раз. Но когда прилив наслаждения закончился, богатырь в ужасе отбросил клинок. Что-то незнакомое, что-то страшное проникло в него и завладело им. Ратмир испытывал совсем незнакомые, чуждые ему эмоции. Кровь кипел, и он начал молиться о спасении своей души.

– Дурак, подбери меч, – послышался рядом голос Гарольда. И Ратмир вдруг почувствовал странное желание набросится на скандинава, вырезать ему сердце, перегрызть ему горло зубами. Он назвал его, великого художника, достойного любви княжеских особ дураком. Ратмир снова схватился за эфес меча, но теперь ему было уже не до Гарольда. Убитых богатырей было гораздо больше, чем павших колдунов, чародеи не уступали, и потому сам сотник Олег повёл богатырей в бой. Странно, но в тот момент Ратмир почему-то забыл даже о раненном Айрате, забыл о Филиппе, забыл обо всём. Он хотел одного – мести. Мести колдунам, мести людям, мести всему миру, так несправедливо с ним обошедшемуся. Эти желания пугали Ратмира, но он чувствовал, что только они сейчас могли спасти ему жизни. Он уже не испытывал страха, теперь он чувствовал лишь слепую ярость. Убить кого-нибудь, хоть кого-нибудь ещё, хоть ещё раз испытать это наслаждение. И к чёрту Милану, она никогда не дала бы ему такого счастья. Ратмир позабыл и про свой щит, позабыл обо всём на свете и шёл в атаку с одним мечом. Это было неразумно, но ничто уже не могло его остановить. В это время Талмат и Госта уже набросились на очередного чародея. Братья были перепачканы кровью, не понятно лишь, своей или чужой. В этот момент Ратмир вдруг подумал, что и у него кольчуга и лицо, наверняка, перепачканы в крови врага, от этого к горлу подкатил неприятный комок, но тут же исчез. Нужно было сражаться, нужно было помочь своим товарищам. Если про братьев-печенегов ничего сказать было нельзя, то вот Гарольд, очевидно, был уже ранен, и ни раз. Кольчуга его была порвана на плече и на рёбрах, двигался он уже не так быстро и уверенно. Чародей, которого скандинав выбрал себе в соперники, имел явное преимущество. Но богатыри явно не собирались отступать. Олег стоял на своём и сражался с колдуном на равных. Казалось, вся мощь богатырского войска сейчас сосредоточилась лишь в нём одном. Но и сотник начал изматываться и слабеть. Этого нельзя было допустить, и Ратмир бросился к нему на помощь. Повторилась такая же ситуация, как и с Айратом. Ратмир не никак не мог подступиться, никак не мог сообразить, как ему атаковать так, чтобы не блокировать атаку сотника. И юный богатырь решил выждать подходящего момента. Олег сражался как лев, но он уступал, всё больше защищался и всё меньше атаковал. Он сражался с щитом и копьём, как и его противник. Только сейчас Ратмир вдруг опомнился и смекнул, что стоит с одним мечом в руках и совершенно не понимает, как с таким оружием сможет одолеть столь мощного чародея.