Арест Ант - Как стать контрабандистом 5. Тюремные будни

– Да ты, брат, вульгарист. Забористую дурь твоим корешам закинули.

– На таких корешей… вишнёвый сад бы не пожалел… как этот ваш врач-очкарик 7с бородкой.

05 Апреля 2009 года принесённым вертухаем куском кекса я одновременно отметил Вербное Воскресенье, и первые пять месяцев абсолютно бессмысленного болтания между тюрьмами.

– Вертеп… охолощенный, но всё же вертеп 8, – сытно бурчал я, вывалившись из камеры, а потом бесцельно слоняясь по этажу и задумчиво разглядывая потолок, – Вот вам и обещанное шествие на осляти 9. Нет, не так… гоняют впустую осляти по вертепам… а таможня давно сожрала морковку. Совсем как бедных евреев, которые по пустыне рыскали сорок лет, чтобы уж точно найти место, где нет следов американской нефти. А у меня впереди ещё семь долгих лет. Хотя, если не зажмут УДО, то три с половиной минус пять месяцев даёт три года и один месяц.

– Ты чё тут шаманишь? – за спиной у меня нарисовался хмурый Сулев, – Башка, как… ну, ты понял… а ты тут маятники рисуешь. Случайно парочку лишних колёс не заныкал? У меня глаза штырит зигзагом… вроде даже третий через затылок попёр.

– Халява всегда выходит боком, – язвительная нравоучительность в моём голосе напрочь победила редкие ростки сострадания, – А с бодяжной халявы можно вообще зажмуриться с финальным обсёром. Исключительно жидким.

– Смотри, как заговорил, – Сулев натужно усмехнулся и облизнул потрескавшиеся губы, – У меня калган 10крепкий, лишь бы кендюхи 11сдюжили. А ты чего здесь впустую понты колотишь? Крутани вертухая, а? Мне сейчас никак нельзя. У тебя такой вид, что и косить не надо. А я пока у корешей в камере покантуюсь, чтобы сильно не отсвечивать.

Выждав, для приличия, несколько минут я пошёл к вертухайской будке. Коридорный с сожалением оторвался от монитора, и кисло покосился на меня. Явно раздумывал, выключать свой комп со старательно скрываемой секретной порнухой или я и так быстро слиняю.

– Pain killer, please (болеутоляющее средство, пожалуйста) – решил я сократить общение до минимума и избавить его от излишних умственных напряжений.

Вертухай понятливо покивал головой и потрусил к кладовой, соседствующей с моей камерой. Со вздохом поковырялся в замке и втиснулся в узкое помещение. Некоторое время он там слабо чертыхался, но потом замолк, обнаружил искомое и, не оборачиваясь, вытянул в мою сторону руку с большой банкой и с цифрой вместо этикетки. Нетерпеливо потряс ей в воздухе.

– Опять панадол , – пожаловался я этой волосатой руке по-русски и сделал руки ковшиком, слегка стукнув по банке, – Им только печень отыметь… без удовольствия.

То ли от незнакомых слов, то ли от желания поскорее от меня отделаться, но вертухай щедро сыпанул таблеток и продолжил свои личные изыскания.

– Thank you , – поблагодарил я в полумрак кладовки и поплёлся в камеру.

Странная щедрость. Но надо учитывать, что сегодня воскресенье и служивым особо напрягаться нет никакого резону. Лучше недобдеть, чем перебдеть – спокойней вечер будет. А может он там для себя особый вертухайский вазелин ищет, чтобы потом вечером не отвлекаться. Все мы люди-человеки со своими тараканами.

Сулев почти мгновенно просочился в камеру и вопросительно посмотрел на меня:

– Что и сколько?

– Дерьмо, но до хрена. Хочешь, запей, а хочешь, зажуй. Здоровье по рифме.

Сулев утробно заурчал, сгрёб все таблетки и запихнул в рот. Некоторое время он их с хрустом перемалывал, а потом затих.

– Ты их что, даже глотать не будешь?

Он отрицательно покрутил головой, упёрся спиной в стену и впал во внутреннее созерцание. Даже глаза закрыл. Ясно, отходняк пошёл. Тут лучше не мешать процессу, но свербит же.

– Сулев, хорош стенку подпирать, лучше сядь по-человечески, – меня уже стала беспокоить его поза. Полное ощущение, что он, медленно сползая, пытается изобразить равнобедренный треугольник. Как бы затылком об пол не долбанулся. – Стена не рухнет, если ты свою подпорку уберёшь.

– Качает, – Сулев попытался разлепить глаза, но только скорбно собрал морщины на лбу.

– «Летучая мышь», – вспомнилось мне, – Фильм такой старый. «Опять заключенные тюрьму раскачивают». Это про тебя.

– Не, – вяло сообщил Сулев и вдруг вполне вменяемым тоном быстро забубнил что-то странное, – Тюрьма надёжная, тут хрен дырку под шуруп пробьёшь. А шуруп, забитый молотком, держится крепче, чем гвоздь, закрученный отверткой. И вообще, если болт надо забить аккуратно, его вкручивают. Учись реальной жизни, пока я добрый.