Диана Килина - Je taime

Ну почему они постоянно так делают? Как будто это она примчалась ко мне сразу после адского развода, искала по всему городу, а нашла в объятьях другого мужика.

Когда на меня полетели куски льда и капли моего виски, я сначала ничего не понял. Но, когда пятно с резким алкогольным запахом начало расползаться по рубашке, я взвыл:

– Ты что сдурела?!

В следующую секунду мне в челюсть въехал маленький кулачок. Поморщившись от боли, я почувствовал привкус крови на губах, и мой переключатель, отвечающий за адекватность, щёлкнул.

Обычно я вполне спокоен и сдержан. Но бывают в жизни ситуации, когда я теряю контроль. По стечению трагических обстоятельств, все эти ситуации, так или иначе, связаны с Алисой. Потому что только она позволяла себе поднять на меня руку. Осложняется всё тем, что я болезненно её хочу и хотел с первой секунды, как увидел, а ярость вперемешку с диким желанием – очень опасное сочетание.

Мы одновременно подскочили со своих мест, и я понял, что выведут меня с этого самолёта в наручниках. Потому что я её придушу. Или изнасилую прямо на глазах у всех. В любом случае, я попаду за решётку, а оттуда прямиком в ад.

– Рассадите нас немедленно! Я не могу лететь рядом с этим человеком! – завопила она нечеловеческим голосом, и я потянул руку к её горлу.

Потом, какой–то подвыпивший финн поднялся с места впереди и сказал:

– Istu alas minun luonani! Ole hyvд.

Моя рука остановилась в нескольких сантиметрах от цели.

– Kiitos! – выдохнула она, отпихивая меня в проход.

Финн улыбнулся. Я, глядя на её удаляющуюся спину, зарычал:

– Вот сука!

Она дёрнулась и плюхнулась на сидение. Старый финн неодобрительно покачал головой, и я вернулся на место, пропустив его к иллюминатору. Остаток полёта, я смотрел, как она что–то разглядывает в экране своего телефона и вдыхал пары алкоголя, исходившие от моего нового соседа. Ярость во мне закипала с каждой секундой больше и больше.

Когда самолёт сел, она выпрыгнула из него и побежала к багажной ленте. Я не отставал. Её встретили двое охранников, о чём–то спросили, она судорожно обернулась и побледнела, увидев меня. Когда охранники перед ней расступились, она рванула дальше. Я, по–прежнему, не отставал.

Когда я поравнялся с ней, она выдала:

– Хоть пальцем меня тронешь, я тебя посажу за домогательства.

Я остановился, как вкопанный, и пелена, застилавшая мои глаза, стала спадать. Внезапно до меня дошло, что смотрит она на меня с наивной детской обидой, с которой посмотрела на меня в Таллинне, полтора года назад, застукав меня с Кристиной. Я заморгал, пытаясь решить, что делать дальше, но она дёрнулась в сторону, взяла свою сумку, и побежала к выходу из аэропорта.

– Алиса, постой! – крикнул я ей в след, но она рванула с большей скоростью, – Твою мать, дебил! – выругался я на себя, схватил свой чемодан и побежал за ней следом.

Выбежав на улицу, я тщетно пытался найти её, но она уже скрылась из вида. Провожая отъезжающие такси взглядом, я вслух сказал:

– Ну, сволочь же ты, Дворцов.

ГЛАВА 13

Встретили меня хорошо. Витя сразу же отвёз меня в автомобильный салон, чтобы я арендовал машину. Я остановил свой выбор на белом Мерседесе последней модели, сам не знаю, почему. Потом мы прокатились по Женеве, и наконец–то добрались до места. Я устроился в одной из спален роскошного особняка, и спустился к гостям, половину из которых в глаза не видел ни разу в жизни.

Несмотря на то, что все мои мысли были заняты прошедшим перелётом, я кое–как умудрился познакомиться с этими людьми, и даже смог расслышать несколько имён. Особенно мне запомнилась Даша. Поначалу, я чуть не взвыл от радости, когда уставился в спину, прикрытую длинными рыжевато–медными волосами. Когда обладательница этих волос обернулась, меня постигло разочарование.

Светло–серые глаза посмотрели на меня холодным взглядом, а потом её неестественно пухлые губы изогнулись в лёгкой улыбке.

– Привет! – сказала она, – Даша.

– Александр, – я кивнул, и переметнул свой взгляд на остальных, собравшихся в большой гостиной.

– Сергеевич?

Я дёрнулся и снова переключил на неё внимание. Потом растянулся в фальшивой улыбке:

– Да. Но не Пушкин.

Она приподняла брови, и перед глазами невольно всплыло лицо Алисы.

Вот в чём её главное отличие от всех баб, которые у меня были до неё и после. У неё, несмотря на холодно–голубые глаза, был тёплый взгляд. Искренняя улыбка. Она была настоящей: никогда не смотрела на меня расчётливо, не скрывала своего прошлого, своих эмоций. Если я её бесил, я получал по голове; если она меня хотела, я получал свою порцию безумной ласки. В ней сочетались два не сочетаемых качества: она была и святой, и дьяволом во плоти одновременно. Знаю, это звучит банально, но зачем лить пустую воду, если можно сказать всё простыми словами?