Татьяна Москвина - Культурный разговор

В ее режиссерских работах, среди которых есть и превосходные («Обыкновенная история», «На дне», «Крутой маршрут», «Три товарища»), и в спектаклях других режиссеров «Современника» частенько игрывают замечательные актрисы. У них есть общая черта: они лишены холодного блистания. Это, конечно, запрос Галины Волчек – ей подавай нутро, азарт, пламя, кипяток, никаких 36 и 6 у героинь ее театра быть не может. Так кипит и горит сейчас на сцене «Современника» Чулпан Хаматова – очевидный эстетический идеал Галины Волчек.

Свое собственное горение Галина Волчек вложила в театр, в котором если и есть недостатки (например, вкуса: не советую слабонервным смотреть «Голую пионерку») – то недостатка жизненной силы в нем нет. А современность? Что современность – она лишь капля в реках вечности. А что это за реки такие, можно понять, глядя на эту глыбу, Галину Волчек – женщину, которая, что называется, «справилась с жизнью». Какой ценой – она сама знает.

В прокат вышла картина известного драматурга, а теперь и кинорежиссера Василия Сигарёва под названием «Жить». Примечательно, что чуть ранее в прокате появилась и другая лента с тем же названием дебютанта Юрия Быкова. Действительно, после просмотра обеих картин очень хочется жить – и в таком месте, где нет современного отечественного кино.

Различить эти две «Жити» можно по их длительности: дебютант Быков растянул свою скучную историю про агрессивных противных мужиков на осеннем русском поле на 1 час 19 минут, а Василий Сигарёв размахнулся со своими несчастными женщинами аж на два часа. Но Сигарёву все можно, тем более растягивать истории, чье содержание легко уложить в 15–20 минут, на любое время. Сигарёв – самый популярный на сегодняшний день отечественный драматург, и его пьесы идут в любом крупном театральном городе страны.

Сигарёв – любимец критики и главное открытие фестиваля «Кинотавр» (он получил пироги и пряники и за свой дебютный «Волчок», и за нынешнюю «Жить»). Сигарёв, певец русской дегенерации, – реальный пацан, человек в топе, отмеченный судьбой. Для сытой московской интеллигенции именно он в своих сочинениях представляет эту загадочную, нищую, долбаную, пьяную, свирепую «Россию», которую они, как правило, в глаза не видели. А тут пожалуйста, все как полагается, ясно же, что полный кошмар – и вот он вам: полный беспросветный кошмар…

Горькая пьяница, мать двух девочек, пришла в себя, вымыла жилище, ждет дочерей из приюта. Транспорта нет, и строгая, но сердобольная милиционерша решает привезти девочек на маршрутке. Но маршрутка, естественно, разбивается, и девочки мертвы. Мать, помешавшаяся с горя, на похоронах вздумала, что дочери живы. Она откапывает их из могилы, пряча трупики в погребе и прогоняя всех живых от своего дома. Который она в конце концов взрывает бытовым газом…

Это только одна сюжетная линия фильма «Жить». Остальные в том же духе. Кому-то из зрителей, смотрящих, как мертвые девочки плавают в затопленном погребе среди цветов и кукол, может показаться, что это – дикая безвкусица. Я тоже так думаю. Нагнетание одних и тех же эмоций, неделикатное, вульгарное обращение с темой человеческого горя, щегольство мнимой своей «смелостью» полностью отвратили меня от фильма. Смотреть его было томительно скучно, хотя вся картинка была старательно отглажена в духе европейского арт-хауса розлива, скажем, Роттердамского кинофестиваля.

(Русское горе-злосчастье – это тоже вид сырья, который можно переработать в продукт, выгодно продать и пить шампанское на кинофестивалях. Не газ и нефть, а все-таки ресурс!)

И дело вовсе не в том, что Сигарёв, дескать, рисует нам «правду жизни», а она именно такова: ужас и кошмар. Почему-то у нас «правду жизни» считают черным ящиком, куда влезают только несчастья, злодейства и катастрофы. Между тем «правда жизни» – это все что угодно, в том числе подвиги веры, любви и самоотвержения. Даже очевидная русская дегенерация состоит из массы сложных явлений, и она куда красочнее и разнообразнее, чем фильм «Жить». Никакая это не «правда жизни» – а фальшь искусства. Перипетии картины идут в одном направлении: от робкой надежды героев к полному отчаянию. Что тут занимательного? Нас еще древние греки учили, что перипетий (переломов-переходов) действия должно быть побольше, а то неинтересно будет.

Как же интересный драматург стал скучным режиссером?

Ох, и сложный случай этот Василий Сигарёв, хитроумный уральский парень. Начнем с того, что он талантлив, правда, талантлив «диким образом» – трудно найти в его произведениях крупные следы знакомства с культурой. Но, хотя его персонажи ведут диалоги в стиле «Ты чо, блин? – Да я ничо, блин», он умеет и найти острую ситуацию, и подсмотреть у жизни выразительное лицо. Взволновать, зацепить. В сравнении с популярными драматургами прошлых десятилетий – с Петрушевской, с Ниной Садур – Сигарёв, конечно, деградация и по языку, и по юмору, но все-таки одаренность его несомненна. Однако расхваливали Сигарёва, по моему мнению, вовсе не за то, в чем он силен.