laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

— Сев, — позвала она негромко. Он мельком глянул на нее, но его раздражение так и не улеглось. — Я не... я лишь не хочу снова поссориться из-за Темных искусств, только и всего. Я же знаю, что мы из-за них поссоримся, а я этого не хочу, вообще ни из-за чего, ну разве что из-за ерунды какой-нибудь, понимаешь? И это все. Ничего больше.

И когда только успел померкнуть ее праведный гнев? А святая уверенность в том, что ее первейшая обязанность — раскрыть ему глаза и убедить, что Темные искусства — это зло? Скорее всего — когда она попробовала, но он все равно пошел по этой дороге и закончил свой путь человеком, который вчера едва не умер от угрызений совести.

Или же тогда, когда она его простила. Она ведь и правда это сделала, иначе контрзаклинание бы не сработало.

Северус взглянул на нее пристально и наконец сказал:

— Все, о чем я тебя прошу — подумать о том, что за эти годы я, возможно, стал разбираться в темной магии лучше, чем когда-то в шестнадцать. В шестнадцать я был... полным идиотом.

Лили показалось — в воздухе так и повисло недоговоренное "...и возможно, что я понимаю в этом куда больше, чем ты в свои двадцать с хвостиком".

— Ну да, ты знаешь гораздо больше меня — в этом я даже не сомневаюсь, — она пыталась говорить взвешенно и непредвзято. — Но Сев... я так ненавижу их обсуждать. Ты ими занимался, я знаю, и это — это ничего страшного, вот. Я... это все теперь в прошлом. Честно-честно.

Северус не сводил с нее глаз. Сцепил вместе пальцы, потирая костяшки левой руки. "Пожалуйста, не заставляй нас снова ссориться", — взмолилась она мысленно, не зная, способна ли его легилименция это уловить.

— Меня изменили вовсе не Темные искусства, — произнес он наконец. — Если ты этим вопросом задаешься. И тебе никогда не удастся пропустить через себя столько силы, чтобы она тебя изменила — если ты опасаешься именно этого.

Лили моргнула.

— Я — что?..

— Темная магия, как и любая другая, оперирует заклинаниями разных уровней сложности, — он продолжал за ней наблюдать — словно пытался рассчитать предел ее прочности. — Со светлой все точно так же. На первом курсе Минерва учит студентов превращать спички в иголки, на седьмом — превращать мебель в животных. Первокурсник не справится с непростой магией; так и ты не сможешь сразу наложить высшее темное заклятье. А чтобы отдача от заклинания, о которой я уже упоминал, начала оказывать влияние на психику волшебника, он должен весьма преуспеть в Темных искусствах.

— Но Контрапассо — то, что оно с тобой сделало... Сев, это тебе не спичку в иголку превратить!

— Да. Но понятия "могущественное заклинание" и "заклинание, могущественное по меркам темной магии" вовсе не равнозначны.

И лишь тогда Лили осознала, что он опять подвел ее к разговору о Темных искусствах. Вот же хитрая сволочь. Отставив стакан в сторону — чтобы не уронить его, не разбить и не запустить им в стенку — она взглянула на Северуса в упор:

— Ладно, будь по-твоему. Но лучше бы оно того стоило — для тебя же лучше... Отчего ты думаешь, что это заклинание темное?

— Я всего лишь строю гипотезу, — по его меркам это прозвучало почти примирительно. — Основываясь на тех симптомах, которые ты описала. — Затем он резко сменил тему: — Ты знаешь, как работает светлая магия?

— Я... — она не знала. Ну не глупо ли? — Через волшебную палочку? Но нет — для темной она тоже нужна, значит, дело не в...

— Светлая магия использует палочку, чтобы позволить волшебнику контролировать его собственную силу. Представь, что ты пытаешься набрать воды из ручья: твоя палочка в этом случае выступает как ковш, и чем ты могущественнее — тем больше тебе в него удается набрать. Поначалу воды — или же силы — удается зачерпнуть совсем чуть-чуть, отсюда превращение спичек в иголки; но тренированный волшебник уже способен превращать неодушевленные предметы в живые существа.

— Ясно, — пока что ей и впрямь все было понятно.

— При этом ты используешь только свою собственную силу, а волшебная палочка выступает как своего рода канал. Концентрируясь и прилагая волевое усилие, ты заставляешь систему работать; вопрос только в том, насколько ты контролируешь свои способности. Но после того, как письменный стол превратится в поросенка, силы у тебя не прибавится — ты воспользовалась только тем, что и так было твое. Темные же искусства используют как канал не волшебную палочку, а самого волшебника.

Лили моргнула.

— Вернемся еще раз к ручью, — его голос стал таким же, как когда он рассуждал о Волдеморте-политике: повелительным и почти гипнотизирующим. — Когда ты занимаешься светлой магией, из ручья невозможно набрать больше воды, чем тебе позволяет твой ковш. Твой потенциал конечен. Но если прибегнуть к темной магии, то можно получить доступ к той силе, которая иначе была бы тебе неподвластна. И инструмент в этом случае — ты сам, а не твоя волшебная палочка, хоть она и используется для того, чтобы направить призванную волшебником силу. Но сама сила тебе не принадлежит; она поступает извне. Именно поэтому сопоставимые по сложности темные и светлые заклинания влияют на окружающее в разной степени: эффект от низшего светлого заклинания будет весьма незначительным, а от низшего темного — куда как ощутимее.