laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

И она свою с треском провалила.

Из снега торчала статуя — старая, обледеневшая, вся в трещинах. Лили уже примерилась дать ей пинка, воображая на ее месте свою жизнь, но тут... удар, вышибающий дух; кто-то налетел на нее на полных парах и уронил в сугроб — уже во второй раз за десять минут...

— Ш-тьфу! Тьфу! — Лили подняла голову, отфыркиваясь от набившегося в рот снега; тот, кто сбил ее с ног, был занят тем же самым. — Ремус? Какого дьявола?..

— Извини, — тот тоже выплюнул то, что набилось в рот, — поскользнулся на этом чертовом льду.

Но на Лили при этом даже не посмотрел — озирался, обшаривал взглядом окрестности и не пытался встать, только чуть приподнялся над землей; его светлые глаза бегали взад-вперед.

— Нам надо идти — куда-то спрятаться. Быстрее!

Лили последовала за ним, окончательно перестав понимать, что происходит; короткая перебежка вверх по склону холма — и они с Ремусом укрылись за цепью валунов. Камни упорно тянулись вверх, вздымались наперекор стихиям; от них веяло такой седой древностью, что ощущение пробирало до костей.

— Да в чем дело-то? — спросила Лили, когда ее спутник жестами показал, что надо пригнуться, но все же послушно скрючилась за валуном. К острому запаху мха примешивались слабые искристо-ледяные нотки.

— В Розье, Мальсибере, Эйвери и Уилкисе, — напряженно ответил Ремус, сжимая в руке палочку. Перчаток на нем не было... ну да, у оборотней же всегда повышенная температура, около тридцати восьми градусов — что зимой в метель, что летом на солнцепеке. — Они планировали засаду в библиотеке... в том смысле, что они там строили планы, а не собирались тебя подкараулить...

— Что?

— ...и все для того, чтобы выманить из укрытия Снейпа. На тебя же никто не нападал? То есть кроме меня, но я не нарочно — и извини за это, кстати...

— Только пес Хагрида, где-то минут десять назад. Но тот жаждал бекона, — Лили попыталась нахмуриться, но застывшее от мороза лицо отказалось подчиняться. — Только вряд ли бы их план сработал. Сев сейчас... не слишком-то мной доволен.

А вот Ремус, похоже, совсем не закоченел: его припорошенные снегом брови только что не взлетели на лоб.

— Ну и что? Не бросит же он тебя на милость этой четверки, как бы там на тебя ни сердился!

Лили только грустно пожала плечами. Хотела добавить что-то вроде: "Я это заслужила", — но сдержалась: кажется, ее и так уже считали чокнутой.

— Ты сейчас о Снейпе говорила, да? — переспросил Ремус. — О Северусе Снейпе?

— Сомневаюсь, что у него есть тезки, — улыбка пыталась просочиться наружу, но одеревеневшие губы совсем не слушались.

— В наше время — пожалуй что вряд ли. И это точно Снейп, а не его тезка, проклял ту девочку, которая говорила о тебе всякие гадости. Повернул ей голову задом наперед. Флоренс Даттон — я прекрасно это помню, потому что те двое первогодков сильно перепугались, и мне пришлось провожать их на занятие, и...

— Я... но когда это было? — спросила Лили. Голова кружилась — словно она сама угодила под это заклятье.

— По-моему, где-то в прошлом семестре.

Лили закрыла лицо ладонью — той самой, обслюнявленной.

— Но вы двое тогда... совсем не разговаривали. Сейчас-то у вас все утряслось, так ведь?

— Да, мы помирились. Вот только я все испортила. Он меня вылечил — ну, я рассказывала... но это ему ужасно тяжело далось, и как только проклятие исчезло, я... — она сглотнула; ей одновременно и хотелось, и не хотелось в этом признаваться, — я сбежала. Просто удрала оттуда нахрен, бросила его одного — ночью, в Запретном лесу, где везде снег, когда он только что спас мне жизнь, а там где-то бродила мантикора, мне сейчас Хагрид сказал!.. А потом, — ее голос уже почти срывался на крик, — я даже не пошла его искать, забыла о нем до утра, хотя знала, что он ранен, и...

— О, — сказал Ремус — выражение его лица было совершенно нечитаемым. — Так ты из-за этого так переживаешь?

— Я... — неожиданный ответ совершенно сбил ее с толку. — А разве этого мало? Или я не должна за него переживать, потому что это же Сопливус?

— На всякий случай напоминаю: перед тобой стоит Ремус Люпин, а не Сириус Блэк под обороткой, — ответил Ремус — Лили всегда становилось не по себе от такой его невозмутимости.

Пристыженная, она прижала ладонь к лицу — перчатка оказалась противной и мокрой.

— Я знаю. О Боже — извини, пожалуйста...

— Тебе в последнее время нелегко пришлось. Наверняка он поймет.

— Возможно, — сквозь зубы выдавила она, напоминая себе, что на Ремуса орать бесполезно: все закончится очередной порцией мягких увещеваний, и она почувствует себя последней гарпией. — А возможно, и нет. Мы же не знаем наверняка, что именно он подумает.