laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

Она улыбнулась — так тепло, и нежно, и радостно.

— Ты ведь тоже никому не дашь меня в обиду, — произнесла Лили как нечто само собой разумеющееся. — Кто же в таком случае ты?

Влюбленный с разбитым сердцем.

— Такой же идиот.

Она рассмеялась. Северус попытался высвободиться, но Лили и с места не двинулась, только улыбнулась — словно загнала ему под кожу нож и заживо начала свежевать...

— Эта рука мне нужна, — севшим голосом выдавил он.

— Я так не думаю, — она прижала его руку к своему животу. — По-моему, мне она куда как нужнее.

— Даже не пытайся думать — гриффиндорцы в этом не сильны.

Ебаный стос, у него что — начал дрожать голос?

— Ладно, будем считать, что твоя взяла, — Лили его отпустила, но прежде, чем Северус успел отпрянуть, обняла его за руку — на этот раз за левую, а когда он дернулся, расплылась в улыбке: — Ты от меня не сбежишь, — и с этими словами уткнулась носом ему в щеку. Распроеб твою бога душу мать!.. Если не снять с нее это проклятие — то он точно сиганет с Астрономической башни и покончит с собой нафиг.

— Твоей хватке и цапень позавидует, — сделав вид, что ищет что-то в сумке, Северус все-таки сумел отцепить от себя Лили — и тут же метнулся за парту, выставил перед собой свою сумку как щит и зарылся в ее содержимое, чтобы скрыть, как задрожали руки.

Передышка продлилась недолго: Лили придвинула для себя второй стул, села, задевая коленом Северуса, пристроилась поближе и положила голову ему на плечо. Опять левое.

— Ты что делаешь? — едва сумел вымолвить он. Она чуть приподняла голову, заглядывая ему в лицо.

— Разве тебе не нравится?

Да лучше б я сдох к ебеням...

— Не вижу в этом необходимости.

— Мне просто нравится тебя трогать, — с легким вздохом она снова примостилась к нему поближе. — От этого так спокойно становится... И тепло.

Ему показалось, что в живот провалился мерзлый ком. Судорожно перерыв всю сумку, Северус вытащил из нее ту книгу в деревянном переплете — долистал до раздела о заклятьях, действующих на душу; Лили так и не отодвинулась — черт, даже не выпрямилась на сидении! — хоть он и нещадно задевал ее локтем.

Буквы по-прежнему светились черным и золотым — Иллюминати он так и не отменил; пробежался глазами по странице, по темным и светлым строчкам, выискивая нужное место... Ага, вот оно.

Цепь-заклятье.

— Сев? — это прозвучало так ласково и доверительно, как будто в целом замке не существовало никого, кроме них двоих. У него дрогнуло сердце.

— На, прочти, — хрипло сказал Северус, сунул ей в руки книгу и ткнул дрожащим пальцем в нужный абзац. Наконец-то он сумел отстраниться и удрать на другой конец комнаты — в надежде, что Лили оставит его в покое, хотя бы пока занята чтением... Осиротевшему боку тут же стало холодно — там, где она прижималась еще мгновения назад; ощущение пробирало до костей, но Северус никак не мог позволить ей... поступать так, как хочется, так, как ее заставляет поступать проклятие. Лили бы возненавидела его, как только пришла в себя — это же все равно что насилие...

Это проклятие насилует душу.

— Цепь-заклятье приковывает одного человека к другому, — тон был такой, словно ее попросили зачитать этот раздел вслух на каком-то занятии. — Это противоестественное заклинание порождает паразитическую одностороннюю зависимость, которую невозможно насытить. Именуемое также "Проклятием отвергнутых", оно привязывает душу пострадавшего к физической оболочке другого лица; если не снять заклятье, то со временем оно измучает жертву неутолимой жаждой. С каждым днем эта тяга будет становиться все сильнее, и жертва начнет желать прикосновений своего возлюбленного более всего на свете; в конечном счете ее жизненные силы иссякнут, и она умрет от неразделенной страсти.

Лили замолчала. Северус был рад, что стоит к ней спиной и не видит ее лицо — а она, в свою очередь, не может увидеть его.

— Ну и что? — в ее голосе звучало любопытство.

Он моргнул. На мгновение замер, потом обернулся к ней и переспросил, не веря собственным ушам:

— "Ну и что?" Как по-твоему, на что это похоже?

— На исключительно скверное проклятие. Хочешь его на ком-то опробовать? — приподняв брови, спросила она. Нет, это неправильно — она бы даже шутить на эту тему не стала... Магия извращает все ее реакции, все мысли — вот почему она сбежала от Поттера и разговаривала с ним так жестоко... и поэтому же не ужаснулась самой мысли о том, что он, Северус, может наложить на кого-нибудь смертельно опасное проклятие.