laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

Северус очень надеялся, что жертвой его заклятья станет очередной ретивый юнец из числа его недоброжелателей, а не какая-нибудь незадачливая первокурсница. К сожалению, заклинание нельзя было настроить так, чтобы оно срабатывало только на лиц определенного пола.

Под сводами слизеринской гостиной было пусто и темно — только в камине под пеплом еще теплились угли; впереди смутными тенями бугрилась мебель — Северус ее обогнул и послал в спальни мальчиков веер распознающих заклинаний, а потом еще на всякий случай и второй — к девочкам. Судя по полученным откликам, студенты по большей части спали; бодрствовала только одна группа примерно из четырех человек, и они двигались по мальчишеской половине к комнате шестикурсников.

Северус проследовал в ту же сторону — незаметно и бесшумно. Он шел по коридору вдоль колоннады; от дверей тянуло сквозняком — только так их и можно было отличить в этой непроглядной тьме. За исключением той четверки, все в подземельях смотрели десятый сон; Северус остановился там, где от главного коридора отходил боковой, ведущий в дортуар шестикурсников, и услышал за углом шепот:

— ...давайте, пока он не проснулся. Спорим — он не ждет нас так поздно...

— Да — а если он все же не спит?

— Это в такой-то час? Да дрыхнет он, Барти, вот увидишь!

Барти Крауч-младший... значит, это либо четвертый курс, либо пятый — какой именно, он не помнил; а вот Регулуса Блэка с ними определенно не было... Северус не хотел чувствовать облегчение — это было бы просто смешно. Регулус, должно быть, не захотел ни с кем объединяться; Блэки всегда держали марку высоко.

Дверь со скрипом отворилась; до него донесся шорох шагов — каратели крались в спальню, а затем...

БАБАХ. Похоже, кто-то наложил на порог охранные чары — под треск и истошный вой двоих мальчишек отшвырнуло в коридор; оставшиеся двое ринулись вперед и скрылись в комнате.

Кто-то завизжал. Крики. Ругань. Приглушенные взрывы. На стенах — отблески ярких вспышек. Одно из двух: либо там повсюду были расставлены ловушки, либо соседи Северуса отличались завидной реакцией.

Он зашагал по коридору — само спокойствие; путь ему освещали загоревшиеся в комнате лампы. Остановился над лежавшими на полу мальчишками — те стонали, даже не пытаясь подняться; когда же заметили, кто к ним подошел, их едва не парализовало от страха. Глядя в эти перепуганные лица, Северус чуть было не брякнул: "Двадцать пять баллов со Слизерина!" — но вовремя успел сдержаться. Ага, а вот и Барти Крауч-младший — его пшеничного цвета волосы и круглая бледная мордашка.

— Сосите, дрочилы, — сказал Северус и запустил в обоих невербальным заклятьем, от которого гениталии превращались в репу. Боли оно не причиняло, но было неприятным; мальчишки завопили от неожиданности, и Северус переступил через них и вошел в разгромленный дортуар.

Комнату затянуло дымом; на полу валялись безжизненной грудой двое четверокурсников — без сознания, скорее всего; их лица покрывали стрелки зеленого лука, струпья, фурункулы и подрагивающие щупальца — во всем их изобилии. Этой парочке еще повезло, что они не угодили под заклятие посерьезней... а может, и угодили, просто оно проявлялось не так очевидно.

Хэддок с головой запутался в простынях и пытался выбраться из этого кокона. Над кроватью Мальсибера пылали занавески — он попытался потушить пожар, прорычал: "Агуаменти!" — но появилась только струя рома, и пламя радостно заревело. Эйвери схватил кувшин и плеснул водой на горящую ткань — три четверти пролилось на Мальсибера и едва ли четверть — на огонь.

— Какая идиллия, — сказал Северус; Эйвери, Мальсибер и Розье, словно по команде, развернулись к нему, а Хэддок отчаянно забарахтался в своих простынях. — Вы волшебники или павианы с прутиками?

Он направил палочку на пламя, и из ее кончика хлынул ледяной поток, заливая Мальсибера, его основательно обгоревший полог, кровать вместе с постельными принадлежностями, а заодно и стоявшего рядом Эйвери. Оба подростка закашлялись, пытаясь не захлебнуться; наконец вода иссякла, и последняя тонкая струйка втянулась назад в волшебную палочку, словно кто-то перекрыл кран.

Четверокурсники в себя так и не пришли; широкий взмах палочкой — и они закувыркались в воздухе. Северус обернулся к двери, чтобы выкинуть обоих в коридор — и только тогда заметил, что там собралось немало зрителей; всклокоченные со сна слизеринцы — младшие таращились во все глаза, старшие просто наблюдали. По шее побежали мурашки; кто угодно мог застать его врасплох, пока он стоял к ним спиной — повезло, что они не стали ничего предпринимать...