JodoSan - Феникс Поттер - Пространство и время

— Выходи, Поттер! — громом раскатился голос по комнате, а по ее периметру вспыхнули столбы огня. — Выходи и дерись лицом к лицу!

Я выскочил из своего укрытия и сразу же послал в своего врага взрывное заклятие. Тот же небрежным движением просто отразил чары в мою сторону, и теперь уже я был вынужден уходить от своего же заклинания. Луч угодил в стену позади меня, и раздробил несколько камней. Квирелл тем временем посылал в меня заклинание за заклинанием. Чары были не столько опасными, сколько частыми. Все их я принимал на свой щит, но только надолго его не хватило. После очередного разрывного мой щит разлетелся на тысячи маленьких осколков, обильно оросивших пол.

— Слабак! — издевался Темный Лорд. — И почему только такой слабак не сумел нормально умереть тогда, вместе со своими родителями?

— Может от того, что кое-кто своими чарами не способен даже насморк вызвать? — не остался я в долгу.

Эти слова обозлили моего противника еще больше, так что посылаемые в меня заклятия стали еще сильнее. Уличив момент, я сумел укрыться за одной из колонн, только надолго это меня не спасло — разрывное заклятие просто раздробило конструкцию на множество камней, а меня осыпало известкой. Тут-то я и решил действовать. Я направил палочку на Волан-де-Морта и выпустил плотную струю огня, подобную той, что поджарила пять минут назад огромного горного тролля. Послышался вскрик боли, а затем раздалось громкое шипение. Я сумел немного подпалить Лорда, но тот вовремя выставил перед собой водяной щит, так что все мое заклинание попросту гасилось об воду. Тогда я решил перенаправить пламя ниже, чтобы огонь отталкивался от каменного пола и таким образом попадал прямо на мантию злобного Темного Лорда.

Хитроумный план удался, и мантия Квирелла загорелась. Тот выпустил струю воды в мою сторону и потушил тем самым весь огонь, посылаемый мной. Только вот это и была его последняя ошибка. Темный Лорд стал тушить свой маленький локальный пожар и совсем позабыл о защите. Этим я и воспользовался. Резкий взмах палочки, и с конца моего прибора сорвалась молния, угодившая Квиреллу прямиком в грудь. Тот на какое-то время замер, затем пошатнулся и просто рухнул на землю.

Я подошел ближе — кожа слегка обгорела, но основные повреждения получили внутренности тела Квирелла. Проще говоря, они попросту выгорели. Все. Для верности я пнул тело ногой и со спокойной душой констатировал кончину Темного Лорда. Очередную.

— Ты сильный противник, это правда, — заговорил я в пустоту, — но я все же круче.

Я обратил свое внимание на все еще стоявшее неподалеку зеркало и прочел текст на его вершине. Сперва он показался мне бессмысленным набором букв, но после я прочитал его задом наперед.

"Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание"

Я пригляделся повнимательней и обнаружил в отражении себя, подмигивающего и убирающего в свой карман какой-то красный блестящий булыжник. Так это и есть, что ли, легендарный Философский Камень? Додумать мне не дал странный шум позади, похожий на... что это такое?! Из тела поверженного Квирелла поднимался черный дым и собирался в какую-то определенную форму. Форму черепа. Я бросил энергетический шар прямо в лоб этому черепу, но заклятие просто прошло насквозь, будто передо мной ничего и не было.

Я запаниковал — что это вообще такое, что даже материальные предметы на него не имеют воздействия? Тем временем череп полностью собрался и ринулся прямо на меня. Последнее, что я успел увидеть — это бегущий ко мне директор Дамблдор.

А затем... темнота.

* * *

Я раскрыл глаза, и из тумана выплыло улыбающееся лицо Альбуса Дамблдора.

— Добрый день, Гарри, — произнес он и присел на стул возле моей кровати.

Кровати? Я моргнул еще раз и огляделся. Ну конечно, я снова оказался в Больничном Крыле, как предсказуемо.

— Да, ты снова в заботливых руках мадам Помфри, — сверкнул глазами директор, проследив за направлением моего взгляда.

— Директор, — вспомнил я вдруг все события, прошедшие накануне, — Волан-де-Морт, он снова здесь.

— Я знаю, Гарри, знаю, — голос директора уже не излучал ту беззаботность, но вскоре Альбус взял себя в руки и вернул на лицо улыбку. — Но о нем можешь более не беспокоиться.

— Как же не беспокоиться? — недоумевал я. — Он же стал... чем-то да стал! Кстати, а чем? Почему материальные объекты более не имели над ним власти?

— Есть темы, которые тебе лучше не поднимать, Гарри, — поучительным тоном произнес Дамблдор. — Все, что тебе следует знать — он повержен.