Ирвин Вельш - Евротраш

-- Я рад видеть, что ты наконец прочистил голову, сказал он. -- Ты был в полной жопе когда ты только приехал сюда.

-- Спасибо тебе за то, что ты мирился со мной, Рэб... Робби, но ты был не самым гостеприимным хозяином, должен тебе сказать. У тебя была такая кислая физиономия когда ты возвращался домой.

-- Он улыбнулся. -- Я понимаю о чем ты говоришь. Наверно я заставил тебя чувствовать еще хуже. Но ты испугал меня, понимаешь? Работаю как последний пидар весь день и прихожу домой, чтобы наблюдать за тем, как этот обдолбанный говнюк только и делает что обкуривается шалой... ты понимаешь, я думал что я серьезно попал.

-- Да. Я думаю, что я воспользовался твоим гостеприимством.

-- Да нет. Ты не был настолько плох, заключил он, весь разнеженный от нашего разговора. -- Я был слишком холодным. Просто, ты знаешь, я такой парень, которому нужно иногда побыть одному, понимаешь?

-- Я могу понять это, приятель. Сказал я, проглатывая кусок космопирога. -- Я принимаю твои космические волны.

Рэб/Робби засмеялся и сильно затянулся. Он вообще раздобрел. -- Ты знаешь, я ведь точно вел себя как говнюк. Весь этот бред с Робби. Зови меня так, как ты меня всегда звал. Как в Шотландии, Толлкроссе. Рэб. Вот кто я. Вот кем я всегда буду. Рэб Доран. Бунтовщики Толлкросса. БТК. Пиздатые были времена, кореш?

То были отчаянные времена. Но дом всегда кажется симпатичнее тогда, когда ты далеко, в особенности через фильтр анаши. Я присоединился к его воспоминаниям и мы погрустили о прошлом и выкурили еще пару косяков перед тем, как отправиться по барам, где мы нажрались текилы.

Несмотря на повторное укрепление нашей дружбы с Рэбом, я проводил с ним очень мало времени, основной причиной тому была работа. Днем, когда я не работал, я ходил в языковую школу, качался или спал перед ночной сменой. Одну женщину, которая жила в нашей квартире, звали Валерия. Она помогала мне осваивать голландский, в изучении которого я начинал добиваться больших успехов. Мое знание разговорных французского, испанского и немецкого тоже сильно улучшилось из-за большого количества туристов, с которыми мне приходилось общаться в отеле. Валерия стала хорошим другом; что важнее -- у нее была подружка по имени Анна, в которую я влюбился.

Это было прекрасное время. Моя циничность испарилась и жизнь стала казаться полной приключений и неограниченных возможностей. Само собой разумеется, я перестал встречаться с Крисси и Ричардом и вообще не появлялся в районе красных фонарей. Они казались остатками противного и грязного периода моей жизни, периода с которым я навсегда покончил. Я больше не испытывал желания и надобности намазывать свой член вазелином, чтобы погрузить его в рыхлую задницу Крисси. У меня была красивая молодая подружка, с которой я мог заниматься сексом, и именно этим мы и занимались большую часть дня перед тем, как я выходил на свою вечернюю работу.

Без преувеличения, жизнь была идиллической на протяжении всего лета. Все это изменилось одним днем; теплым, ясным днем, когда мы с Анной сидели на центральной площади. Я весь сжался когда увидел Крисси. Она направлялась в нашу сторону. На ней были солнечные очки и она казалась еще более ожиревшей чем раньше. Она была нарочито вежливой и настояла на том, чтобы мы сходили в бар Ричарда на Вормесстраат и пропустили по маленькой. Я согласился с неохотой, решив, что отказ может послужить причиной истерики.

Ричард был очень рад тому, что у меня подружка и она не Крисси. Я никогда не видел его более открытым. Я чувствовал себя слегка виноватым за то, что подверг его таким пыткам. Он рассказал мне про свой родной город -Утрехт.

-- Какие известные люди жили в Утрехте? Слегка поддел я его.

-- Куча народа.

-- Да? Назови одного?

-- Гммм... ну, Геральд Ваненберг.

Крисси злобно посмотрела на нас. -- Какой такой ебаный Геральд Ваненберг? Сухо сказала она, повернулась к Анне и подняла брови, как будто мы с Ричардом сказали какую-то глупость.

-- Известный футболист, промычал Ричард. Пытаясь разрядить обстановку он добавил. -- Он когда-то встречался с моей сестрой.

-- Могу поспорить, ты бы хотел, чтобы он не с ней, а с тобой встречался, зло ответила Крисси. На некоторое время воцарилось зловещее молчание, пока Ричард не принес рюмки с текилой.

Крисси все время крутилась вокруг Анны. Она поглаживала ее руки, не переставая говорить ей какая она красивая и стройная. Анна скорее всего смутилась, но не подавала виду. Мне была неприятна эта толстая баба, трогающая мою подружку. Она становилась все более агрессивной, с каждой выпитой рюмкой. Вскоре она начала расспрашивать -- как у меня дела, чем я сейчас занимаюсь. Ее тон был вызывающим.