Олег Фролов - Хроники Тиа-ра - битва за Огненный остров

Библиотекарь первым нырнул в темноту. Я начал спускаться следом, изо всех сил стараясь на оступиться на старых, наполовину раскрошившихся ступенях. Прокладывать себе путь вниз наощупь пришлось недолго – очень скоро Олари-ра зажег светоспираль, а ступеней оказалось не так уж много.

Зал, в котором мы оказались, выглядел намного роскошнее, чем грот снаружи. Само по себе квадратное помещение было совершенно пустым, но вот стены… Они были искусно расписаны какими-то текстами и изображениями. Все это выглядело чем-то средним между уммой Закона на Огненном острове и оставленным, запыленным жилищем рисовальщика.

Времени рассмотреть все как следует проводник мне не оставил. Почти сразу он углубился в один из узких сводчатых проходов, а отстать от него здесь я хотел меньше всего.

В темноте выстроившихся в ряд арок угадывались залы и другие коридоры. Светоспираль в руках Олари-ра бросала во мрак комнат короткие скупые лучи и тут же выхватывала из темноты новые стены, проходы и помещения. Игра теней в полупрозрачных облаках пыли, поднимаемых ногами библиотекаря, создавала призраков. Они бросались на меня из полумрака и навсегда исчезали в темноте, которая сгущалась сразу позади нас.

Наконец, мы оказались в нужном зале. Старик поставил светоспираль на каменный постамент и сел на скамью, чтобы перевести дыхание.

– Что это за место? – наконец прервал я затянувшееся молчание и осмотрелся. Все, что можно было увидеть – плотные ряды старинных полок с таблицами вдоль стен. Несложно заметить, что некоторые из них частично разрушены или сильно повреждены. Отдельные и вовсе представляли собой глиняные осколки с фрагментами текста.

– Это – библиотека. Точнее, та часть библиотеки, которую мы стараемся не показывать посторонним. Можешь считать, что пребывание здесь – это особая честь. Хотя похвастаться о ней особенно некому, – усмехнулся Олари-ра.

– Эти таблицы кажутся очень старыми… – сказал я чуть громче и услышал эхо. Мрачное, приглушенное, измененное до неузнаваемости эхо. Словно кто-то стоит в темноте и повторяет мои слова. Стоит совсем рядом.

– И не только кажутся. Так и есть. Большинство из них созданы еще до Начала Памяти, – ответил мой спутник.

– Разве это возможно? – удивился я. – Все знают, что до Начала Памяти люди не писали и не следовали Закону.

– Может, они и следовали Закону, – нараспев ответил библиотекарь. – Хотя и это не факт. Но уж точно писали. И писали много – может, даже побольше, чем теперь. Сам понимаешь, сохранилось-то далеко не все. А многое дошло до наших дней в весьма плачевном виде, – Олари-ра с явным сожалением посмотрел на полки с глиняными черепками.

– Да уж… Это поразительно, – только и смог сказать я, глядя по сторонам.

– Еще бы. Но я привел тебя сюда не просто так. Есть одна запись… м-м-м… Очень любопытная.

– Это связано с Конструктом? – спросил я, в очередной раз оглядываясь через плечо. Но тот, кто повторял за мной из темноты, в ней и оставался.

– Нет.

– Нет?

– Нет, говорю же. Но она… Как бы тебе сказать?.. Расширяет представление о видимом мире.

– Поэтому ты и спросил меня об отношении к мистикам или технократам?

– Верно, – усмехнулся Олари-ра. – Ведь если бы ты был мистиком, я бы тебя сюда не привел. Но не потому, что я отношусь к ним хуже или лучше. Вовсе нет. Дело лишь в том, что некоторые таблицы, написанные до Начала Памяти, слишком сильно расходятся с тем… хм… С тем, во что верит любой мистик.

– Ясно, – кивнул я. Хотя не ясно было ровным счетом ничего. В любой неопределенной ситуации говори «ясно» – таков был мой жизненный принцип.

– Прочитай это, – сказал Олари-ра, бережно передавая мне в руки красноватую керамическую таблицу. На ее краях видны сколы, но в целом она выглядела неплохо. – Это – стих. Знаешь, что такое стих?

– Да. Уже да, – мрачно отозвался я. – Правда, последний стих, который я слышал, был не очень хорош.

– Читай. Это не единственный текст такого рода, но тут – вся суть.

Я сел на пол поближе к светоспирали и принялся читать. Начертание некоторых букв отличалось от нынешнего, а значение некоторых символов оказалось и вовсе неясным. Но, в общем, понять было можно:

И поднялась земля из земли.

Поплыли в небе, как корабли,

Поднимаясь выше и выше

К свету.

Разделенные навсегда

В небесном озере острова,

Туда, где вечное

Лето.

Долгое странствие на закат,