Олег Фролов - Хроники Тиа-ра - битва за Огненный остров

Я покрутил в руках предмет и взвесил его на ладони. Ничего особенно сложного: каплевидный, неправильной формы кристалл мутно-белого цвета, закованный в силовую спираль с часовым замком. Принцип действия механизма был предельно понятен и действительно напоминал взрывное устройство. С той лишь разницей, что таких кристаллов я не встречал ранее. Да и непохоже было, чтоб это могло взорваться.

– Что за камень? – спрашиваю.

– Не хочу говорить, – резко ответил Тот-ра, а потом чуть смягчился. – Для пользы твоей же.

– Послушай, – спокойно и как можно более корректно говорю, – я доверяю тебе также, как себе самому. Но пойми и ты меня: я не могу использовать оружие, которое не понимаю. В конце концов, оно может нанести ущерб и мне самому.

– Я подумал об этом. Тут часовой механизм. Просто поверни ключ и брось. И улетай немедленно. Будет минута. Подлетать близко не стоит. Можно бросить с высоты в двадцать или тридцать шагов.

– Но камень ведь разобьется! Да и механизм…

– Не разобьется. Я пробовал, – хмуро перебил Тот-ра. – Над механизмом поработал отдельно. С ним ничего не случится. Не должно случиться.

– …Но ты не знаешь точно, насколько мощное это оружие, и как оно себя поведет в реальности?

– Да.

Я медленно выдохнул, покачал головой и все-таки сделал шаг назад. Глаза Тот-ра бегали и выделялись на изнеможенном лице. Но внешне он выглядел относительно спокойно. Несмотря даже на дрожащие руки.

– Ты уверен, что это необходимо?

– Ты обещал. Сделай это и все, – с видимым усилием проговорил механик. – Ты поймешь. Ты когда-нибудь поймешь…

– Думаешь, опасность действительно так велика?

– Да. Храмовник не блефовал. Знаю это. Завтра все решится.

– Ладно… Ладно, я понял. Я верю тебе, Тот-ра. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сдался я.

– Хорошо, – закивал он головой. – Хорошо. Только не говори никому. И используй его вовремя. Если будет опасность. Выбора нет.

От этого «Выбора нет» я даже вздрогнул. В точности так, как звучал знак Сущности. Хотя… Тот-ра мог просто повторить мои слова, сказанные в умме Закона.

– Не волнуйся, я сделаю это, если будет нужно, – еще раз сказал я.

– Хорошо, – повторил главный механик и как-то неловко попытался меня взять за предплечье. То ли ободрительно, то ли как-то еще. От неожиданности я невольно вздрогнул, и Тот-ра тут же убрал руку.

Хорошо, – пробормотал он уже самому себе, уходя.

Я еще раз взвесил на ладони механизм, покрутил его в руках и засунул под хартунг на груди. Что ж… Пусть будет так.

Ужасно захотелось есть. Казалось, в один момент на меня навалился весь тот голод, который отсутствовал последние дни. Странный момент для того, чтобы наедаться, но именно этого сейчас требовал мой организм. И самое время с ним согласиться.

Вечером я должен был пойти к Миа-ку. Не мог поступить иначе. Не знаю, что там нас ждало завтра, но времени сомневаться и собираться с духом уже не было. И не было больше внутренних отговорок, которые помогли бы перенести эту встречу на завтра. Хотя в каждый момент времени я хотел ее сегодня, сейчас. Но боялся очередного отказа. Просто боялся…

В проходах уммы, где нашла свой приют Миа-ку с Тами-ра, было пусто и тихо, но от этого удары собственного сердца были еще более громкими. Казалось, этот частый и ритмичный стук звучит за пределами моего тела и отражается от стен эхом.

В своей узкой и высокой, похожей на колодец, комнате Миа-ку сидела на полу и плакала. Новой жизни не было видно и, спонтанно сопоставив его отсутствие со слезами Миа-ку, я спросил (слишком громко, слишком резко):

– Где Тами-ра?!

Женщина вздрогнула от неожиданности.

– У Механика оболочек… Старшая мать повела.

– С ним все в порядке?..

– Да. Он поправляется.

Можно выдохнуть.

– Прости, что напугал… Могу я войти? – спросил я и в очередной раз мысленно возненавидел себя за неловкость.

Миа-ку жестом указала на ковер и отвернулась. Наверное, только для того, чтобы вытереть глаза краем хартаба. Я сделал шаг навстречу и замер. Замолчал. Несколько длинных-длинных мгновений собирал богатый урожай неловкости.

На самом деле при виде ее слез щемило в груди. Это сбивало с толку, тревожило, дезориентировало – казалось, сейчас заплачу и я сам. Все слова, которые я подготовил заранее, потеряли смысл и в один миг стали неуместными. Захотелось просто подойти и обнять молча, без лишних слов. И сидеть так, неподвижно.

Захотелось. Но в то же время я не был уверен, что это правильно. Что я должен и имею право сделать именно так. Соблазн спрятаться за ширмой слов и логики давил и сковывал.