Олег Фролов - Хроники Тиа-ра - битва за Огненный остров

Будто испугавшись катастрофы, произошедшей с их товарищем, две другие храмовые птицы сделали над островом последний виток и ушли в сторону заката.

Кажется, на сегодня это все.

Странная схватка. Бессмысленная и еще более трагическая своей бессмысленностью.

Казалось, мы должны быть счастливы, что снова остались живы и снова победили, хоть и таким странным образом. Но именно из-за того, как это произошло, испытать удовлетворение было трудно. За те дни, которые прошли после большого сражения, злость и чувство мести поутихли, на их место снова вернулись мысли о будущем, надежда и… травмированная, но все еще реальная человечность.

Мне было жаль того наездника, который разбился сегодня, хоть он и пытался атаковать мирное собрание на Площади Зеленого острова.

Интересно, а испытывают ли храмовые наездники жалость к нам? Чувствуют ли они конфликт между чувством долга и состраданием? Это могло быть залогом примирения… в будущем. Не сейчас, конечно. Но в будущем.

– Смотрю на это и думаю: нам не обязательно лишаться жизни уже. Теперь – не обязательно, – прозвучал Кир-ра эхом моих собственных мыслей, когда мы приземлились на Огненном острове.

Я спрыгнул с подножки механической птицы на землю и сделал два долгожданных глотка воды из миниатюрного металлического сосуда. Два глотка – все, что там было.

– Необязательно, – соглашаюсь. – Это все еще может закончиться для нас благополучно.

– Посмотрим на то, что будет, – кивнул Кир-ра и отправился в свою умму как будто на полуслове. Вполне в его стиле.

Проведал Тами-ра. Самый тяжелый период для него прошел, но выглядел он все так же – наполовину укутанный повязками. Они закрывали половину лица, перехватывали в плотный кокон руку и плечо, сходились в узел за спиной.

Я вошел неслышно. Остановился в тени и несколько минут слушал, как в очередной раз Тами-ра рассказывал свою историю какой-то старшей матери. Видимо, сиделке. Та иногда рассеянно кивала и слушала в пол-уха, а Тами-ра наивно перевирал, приукрашивал и… упускал самое страшное. Не потому, что не хотел об этом говорить. А потому, что он – новая жизнь, а новые жизни имеют удивительное и прекрасное свойство путать страшное с наивным и мелким, смешивая их во что-то несуразное и не такое жуткое, как было на самом деле.

Но я знал, как было на самом деле. Горячий и едкий ком подступил к горлу, пока я слушал эту незамысловатую историю спасения в нише для зерна.

Прямо сейчас к Тами-ра возвращались силы, а с ними – энергия движения, которая нелепо удерживалась повязками и болью от каждого поворота головы или туловища. А еще – энергия осмысливания и упорядочивания воспоминаний. Трагедия, произошедшая с ним, кристаллизовалась, превращалась в слова и в итоге становилась полноценной историей, которую он будет помнить всю жизнь. А я бы предпочел, чтобы не помнил. Просто забыл, как кошмар, случившийся ночью на той стороне и испарившийся поутру.

Эта история заканчивалась мной – моим появлением.

– Знаешь, кто такой Тиа-ра? – уточнил Тами-ра у женщины.

Та пропустила все мимо ушей.

– Тиа-ра. Знаешь его? – не унималась новая жизнь.

Старшая мать неопределенно мотнула головой и зачем-то потрепала Тами-ра по голове. Там, где не было повязки.

– Это мой… друг. Тиа-ра – мой друг. Он приходит ко мне часто.

Внутри сделалось тепло. Тепло, больно, приятно, щемяще. Я захотел его обнять сейчас, но предпочел уйти незаметно. Наверное, постеснялся незнакомой женщины. Или просто не хотел прерывать этот рассказ.

В любом случае ему лучше. И это главное.

Почти сразу в узком и мрачном проходе я столкнулся с Миа-ку. И знаете, когда переживаешь какое-то трогательное откровение, глубокие и искренние чувства, то в первые минуты кажется, что все вокруг стали добрее, а все обиды – забыты и прощены. Но вот беда – для этого надо пережить все это как минимум вместе. Иначе чудо прощения без слов будет твоей персональной иллюзией и разочарованием.

Наивно и смущенно улыбаясь, я попытался взять Миа-ку за руку. Наверное, неловко. Но вполне искренне. А она… Лишь изящно увернулась, странно посмотрела на меня и пошла дальше. Без слов, но и без чуда.

Волшебство разрушилось. Мир такой, как прежде. Обиды – те же, что и прежде. Время идти домой, снова думать и снова надеяться.

А изоляционисты Зеленого острова все-таки победили: их представитель стал главным законником. Мы сделали то, что могли, и защитили их свободу воли. Они сделали то, что хотели, и воспользовались этой свободой.